Словно приняв решение не касаться запретных тем, мы просто шли по саду, маг показывал мне всё, что сам знал о нём, указывал на диковинные цветы и растения… Но как бы ни была хороша эта иллюзия, вскоре дорожка кончилась. Она кругом обходила вокруг громадного дуба, на нижней ветви которого кто-то неосторожно повесил качели. Самые простые деревянные качели, и тем не менее было в них нечто большее. Я прикрыла глаза, представляя, как мама, образ которой всё ещё ярким пятном возникал перед глазами, легко садится на эти качели и раскачивается. Смотрит на сад и даже не догадывается, что когда-то её дочь тоже увидит всю эту красоту! Я глубоко вдохнула, сдерживая поток слёз.
У меня ведь будет целая вечность, чтобы скорбеть, так почему бы не насладиться тишиной и прохладой созданного мамой места? И пусть его делали не для меня и не для Фантома, мне нравилось думать, что когда-то давно мои родители представляли своих детей играющими в корнях большого дерева.
— Спасибо, — я шумно выдохнула, всё-таки неловко вытирая солёные капли, — спасибо, Спектра. Удивительное место. Я часто буду вспоминать его, когда всё закончится.
Недоумённый взгляд мага был ответом на все мои вопросы.
— Всё уже закончилось, Саша. И если уж ты так торопишься уйти, ты знаешь, как покинуть территорию, а далее только пожелай — и окажешься где угодно, хоть на конце другой вселенной, — Фантом мрачно отвернулся от качелей, — иди. Я не держу тебя.
Я молчала. А что мне было говорить? Руки едва дрожали, слёзы подкатывали к горлу (хотя ещё несколько мгновений назад казалось, что жидкость в организме давно закончилась и больше мне не проронить ни одной слезинки…) и всё происходящее казалось верхом моей женской глупости и неосторожности. К чему было говорить это? Произносить вслух то, чего боишься больше всего на свете, чтобы в ответ получить ожидаемый результат.
Мне хотелось что-то сказать. Попросить, демонстративно расплакаться, снова признаться в чувствах, если потребуется…
— Спектра, я… — хриплый шёпот, вырывавшийся из моего горла, лишь отдалённо напоминал слова. — Я хочу остаться.
Маг медленно развернулся, тяжело вздохнул и постарался улыбнуться:
— Только не нужно меня жалеть. Я не буду один, если ты уйдешь.
«Так вот, о чём ты думаешь?» — я смотрела прямо на него. И, конечно же, Спектра отлично слышал все слова, что я произносила, — и мысленно, и физически.
— Иди уже, Саша.
Трава шелестела от резких порывов холодного ветра. Казалось бы, под купол не должны были проникать движения воздуха или низкая температура, но всё становилось на свои места, стоит вспомнить, что Фантом ближе всего именно к воздушной стихии. И, при его силе… не удивительно было наблюдать, как мир содрогается от ярких чувств, фонтаном взлетающих в небо.
Десятки, нет, сотни мгновений, которые мы с этим магом провели вместе, пролетали перед глазами. Они значили для меня действительно много. Каждое слово, каждое движение, неловкие улыбки, смех, соитие тел в темноте комнаты — я любила Фантома целым. Пусть он ненавидит себя, как и я недолюбливаю (откровенно ненавижу) свою трусость, я люблю его всего. С головы до пят. И не столь важно, какого цвета были волосы или какую он носил фамилию, ведь я принадлежала ему с нашей первой встречи. Полностью и безраздельно. Так почему я до сих пор боюсь отдаться сильному потоку ощущений…
Я шумно вздохнула.
Спектра всё ещё смотрел на меня, не двигаясь. Будто бы позволяя делать всё, что я сама захочу.
— Я правда хочу остаться, — я нерешительно вытащила из кармана револьвер. Он поблёскивал, отражая солнечные лучи.
— Убьёшь меня? — маг усмехнулся.
— Убью свой страх, — тихо и как-то смущённо ответила я, вытягивая вперёд руку, которая сжимала оружие.
Я вновь представила, как Спектра касается меня, осторожно перебирает волосы, шепчет на ухо какую-то ерунду и затем чётко произносит:
«Всё будет хорошо».
Но будет ли? Это небольшое «всё», принадлежавшее только нам, сейчас зависело исключительно от меня, от моего выбора и моих слов. Уже произнесённых, тех, что я произносила сию минуту, и тех, которые я собиралась произнести. Ведь это так просто…
Закрыв глаза, я вновь сосредоточилась на револьвере.
Он продолжал лежать на моей ладони, но стоило углубиться в воспоминания о Спектре, как вес оружия изменился. И чем дальше я уходила, тем более жаркими становились прикосновения, и тем скорее таял в воздухе тяжёлый предмет. Револьвер не желал уходить. Вернее, я чертовски не хотела вновь доверять свою жизнь незнакомцу, но… Разве Фантом — незнакомец? Чёрт, я доверяла ему буквально всё, так почему единственную жизнь не могу доверить?!