Но вот засинел мутный рассвет петербургского дня, снимая мало помалу с предметов ночную завесу, и желто-серые стены колодца, с притаившимися там и сям и как бы нежелающими расставаться со своими убежищами тенями ночи, начинают понемногу очерчиваться в виде каких-то руин... Вот глубокие полукруглые арки, словно пещеры... Там реет в воздухе, опираясь на ряд тонких колонн, что-то длинное, темное, в роде террасы... Кое-где замелькали, смутно, как призраки, людские фигуры... Вон, в некоторых из черных оконных квадратов тускло забрезжились красные пятна огней, зажженных в подспорье скудным лучам раннего утра, между тем как прочие окна по прежнему мрачны, как норы каких-то громаднейших птиц. Однако и там уже, по-видимому, жизнь пробудилась... В воздухе слышны голоса... Заорал где-то петух... Грохнул, как пушечный выстрел, удар топора по полену и раскатился по двору эхом...
Светлеет все больше и больше, и последние остатки таинственного исчезают в лучах белого дня. Фантастическая терраса с колоннами обратилась в одну из тех деревянных пристроек, которые еще и теперь иногда можно найти во дворах очень старых домов Петербурга. Она лепится во всю длину грязно-желтой стены, отливая золотисто-фиолетовым цветом окошек, немытых, бог весть, с какого уж времени. Местами стекла разбиты и их заменила доска, или рогожка, а не то лишь зияет пустая дыра... Это сооружение жильцы зовут "галдареей"... Снизу ведет в нее лестница, укрепленная, подобно самой "галдарее", на тонких деревянных столбах и постоянно унизанная ребятишками обоего пола, через которых шагают ноги снующих жильцов. Бог весть, зачем существует эта пристройка, но она нерушимо стоит и ветшает, вместе со всем окружающим, вместе с грязными, покрытыми потёками стенами, на которых штукатурка во многих местах уж осыпалась, обнажив промозглый кирпич, и как бы дыша унылым презрением ко всему этому новому племени, укрепившему здесь свои гнезда...
Тяжко и гулко продолжает стучать топор по полену... С громом ввалился во двор водовоз с своей бочкой, плеснув струей под воротами... Быстро шмыгнул мимо него спешащий на службу бледнолицый молодой человек, известный дому под простым названием "конторщика"... Прошел медленным, неторопливым шагом, тоже отправляясь на службу, самый давнишний жилец старого дома, титулярный советник Павел Иваныч Елкин... Повалил белый пар сквозь открытое полукруглое окно подземелья, где живет прачка Варвара... Рядом, бок о бок, за таким же полукруглым окном, на котором прилеплен, вырезанный из писчей бумаги, грубый силуэт сапога, застучал молоток... Там, еще дальше, завизжала пила... Мало-помалу весь ряд подземелий оживился всевозможными звуками... А выше, за этими темными квадратами окон, похожими на норы каких-то огромнейших птиц, тоже кипит уже жизнь -- глухая, невидимая, заявляющая о себе лишь струями дыма, которые несутся из всех труб старого дома...
Она кипит там, за этими темными, похожими на норы, квадратами окон, будничная, серая жизнь будничных, серых существ, что гнездятся в недрах старой руины, со своими трудами, невзгодами, радостями, со всем своим обиходом мелкого муравьиного счастья... Там умирают, рождаются, любятся, стареются, покоряясь предвечным законам неудержимо-текущего времени, в его однообразной смене света и мрака... Оно вносит сюда, в эти норы, незримый мир своих неотвратных влияний, что сплетают канву грядущих событий, отмечаемых началом рассвета вплоть до момента, когда во всех норах погаснут огни и окрест воцарится владычество ночи.
Тогда, в тишине пустого двора начинают действовать волшебная чары.
Повсюду, во всех закоулках, в глубине темных пещер, во мраке повисшей на своих длинных колоннах террасы, зашевелились ожившие призраки стариков, в напудренных париках с кошельками и старух, в робронах и фижмах... Бесшумной, неслышной толпою восстают они один за другим, с суровыми, печальными лицами и, потрясая своими костлявыми пальцами на безмолвные норы, ведут к ним зловещие речи:
"Спите, бедные, темные люди! Мы не смутим ваш покой! Живите, любите, плодитесь и множьтесь... Мы вас храним, сторожим, в этих старых стенах, где протекла наша жизнь. Мы все здесь, вокруг вас, во всех углах, переходах... Мы управляем вашей судьбою, внушаем вам мысли, желания, посылаем вам крепкий сон или тревожим вас тяжелыми грёзами... Вы все -- в нашей власти, покуда стоят эти старые стены! Но в тот день, когда они упадут -- исчезнем и мы, как исчезает душа из мертвого тела, и кончится все, и на развалинах прошлого возникнет новая жизнь, которой уже мы не увидим, а вы разбредетесь искать себе нового гнезда... До тех же пор -- спите спокойно!"