Контужен. Ньют не знал, что это такое, но даже представить себе не мог, что это может вывести человека из строя сильнее, чем прилив красной ярости, охвативший его мозг и нервы. Рев и жужжание помех снова завладели его слухом. Но он боролся с этим, держась за все, за что мог держаться. Шиз скользнул на переднее сиденье, закинув ноги под руль, и это окончательно заставило Ньюта действовать.
Ревя, как взбесившийся зверь, он рванулся вперед и вскарабкался на спинку переднего сиденья, потянувшись за шизом, который пробрался в грузовик. Ньют схватил его за плечи, использовал тело мужчины как рычаг, чтобы втянуть остальную часть своего тела на сиденье. Приземлившись на ноги, Ньют ударил мужчину кулаком в лицо, едва зацепив его, поскольку равновесия пока не хватало.
Вторженец ничего не сказал, только издал нечеловеческий звук, который Ньют услышал так, словно он доносился сквозь стену. Ньют уперся ногами в пол кабины, подтянулся и нанес шизу еще один удар. Тот блокировал его, смеясь, как будто отбивался от ребенка. Он что-то сказал, крикнул, судя по выступившим на шее венам, но Ньют ничего не услышал, слова заглушил треск в ушах. Что-то схватило его сзади; повернувшись, он увидел, что из пассажирской двери вышла женщина и потянула его за рубашку. Статическое электричество взъерошило ее волосы в пушистое облако, обрамляя грязное лицо с огромной раной на одной щеке.
— Ньют! — крикнула Кейша, ее голос каким-то образом пробился сквозь какофонию помех, вызванных его нарастающим безумием.
Ньют выплеснул накопившееся раздражение, не понимая, что он вообще делает. Его ноги с силой оттолкнулись, врезавшись в лицо женщины, в то время как он схватил мужчину за рулем и набросился на его лицо, со всей силы надавливая ему на глаза большими пальцами. Шиз отбивался от его рук, но Ньют удвоил усилия, толкал, толкал, снова пинал ногами, чтобы придать импульс усилиям. Он почувствовал, как его нога соединилась с плотью позади него, как большой палец вонзился в лопнувший барьер впереди. Оба шиза кричали, хватаясь за лица. Ньют вытолкнул мужчину через водительскую дверь, затем перевернулся на спину, чтобы снова ударить женщину ногой. Он продолжал бить, пока она не сдалась и не упала.
Разъяренный, горящий, взрывающийся изнутри, его кожа горела, в ушах стоял тлеющий хлопок, зрение было затуманено белым туманом, воздух вокруг него, казалось, трещал, как разряды молнии, Ньют кое-как поднялся на ноги, сел за руль и перевел грузовик в режим движения. Затем, не заботясь о двух открытых дверях, он нажал на педаль газа.
Шины заскользили, затем задняя часть грузовика сорвалась с места. Наконец резина зацепилась за асфальт, и машина рванула вперед с огромной скоростью. Они с ревом понеслись прочь, и Ньют лишь отдаленно, периферийно осознавал толчки и удары тел под ними, пока они не выехали на чистую, открытую дорогу.
— Джонси! — закричала Кейша с заднего сиденья. — А как же Джонси!
Ньют услышал ее, едва различимо, но не замедлил ход грузовика. В другой вселенной он мог бы почувствовать жалость или вину за то, что оставил Джонси и остальных позади. Он даже почувствовал укол при мысли о том, что, возможно, только что переехал своим грузовиком того, кто поклялся ему помочь. Но это не имело значения. Это не имело значения. Этот мир был Адом, а в Аду все было по-другому.
Кейша, подумал он сквозь облака безумия, заполнившие его разум.
Все, что имело значение – это Кейша.
Данте.
Джеки.
Больше ничего.
Глава двадцатая
Ньют в какой-то степени понимал, как им повезло, что дорога была относительно прямой, потому что он едва держался на ногах. Он заставил себя ослабить педаль газа, почувствовал, что сила двигателей уменьшилась, когда проносившийся мимо его сознания зрительный туннель стал замедляться. По какому-то инстинкту он посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего не увидел.
— Ньют, ты можешь остановиться!
Кейша кричала ему в ухо, хотя это звучало как шепот.
Ньют поднял ногу и нажал на тормоз. Машина с грохотом остановилась, впечатав его тело в руль. На фоне пульсации всего тела, бьющегося как гигантское сердце, он поставил машину на стоянку. После Стёрки, примененной ПОРОКом, он, конечно, никогда не водил машину. Но каким-то образом он знал достаточно из своей прошлой жизни, из наблюдений за тем, как его родители водят машину, воспоминания просачивались, как вода из старых труб, чтобы увести их подальше от орды шизов.