— Давайте так, я Дому сам объясню, он пропустит — хорошо, не пропустит позор мне. И вы тут как бы ни при делах? — смекалистый котик оказался, — Извините, пожалуйста, что перебил.
— Объясняйте, — махнула я ему, все больше удивляясь интеллектуальному развитию собеседника и одновременно кутаясь еще плотнее в пуховик, холодно что-то сегодня, — Холодно как.
Кот вальяжно, покачивая весьма не тощим филеем, подплыл к ограде и, встав на задние лапы, уперся передними в калитку. Несколько минут я ждала, кутаясь под пронизывающим ветром. Думая о том, что с садом надо что-то делать. Не порядок. И флигель в углу сада …. Что в нем? Интересно. Где найти в сутках еще несколько часов? Никаких блокнотов не хватит и никаких списков….
Щелк и калитка отворилась сама по себе. Дом пропустил кота.
— Мне настоятельно рекомендовали не задерживаться. Прям таки настоятельно. С чего бы это? — кот округлил глаза и вальяжно поплыл по дорожке.
— Не знаю, — пожала я плечами и пошла следом за идущим впереди котом.
— А когда планируете открыть переход? — поинтересовался буднично кот.
— Когда Дом решит. Пока он еще не готов.
— Ну, судя по саду, не готов это мягко сказано. Да и вам, красавица, надо многое постичь. Фамильяра бы вам хорошего, но чую не ведьма. Может квартировать к вам кого…. Это я так, по доброте душевной из чистого….ммммррррмяууу…. просто хочется помочь.
— Спасибо большое, Филлимон, — как-то само собой выходило лишь уважительное обращение к кисе.
— Дворового надо бы вам разбудить, а то правильное время пропустите. Сад видимо был некогда красивым. Гляжу, ведьма за ним смотрела.
— А как? Домовики ничего, поэтому не говорят.
— Да что они скажут? Они знают только то, что нужно дому, а про сад и понятия не имеют.
— Так как? — мы уже обошли дом по заросшей тропинке и вот-вот должны были выйти к калитке со стороны Земли.
— Ну, как я слышал, надо ему хлеб с солью дать, выпить что-то и рубаху новую, бусинками расшитую. На запах хлеба и крепкого он выйдет, а рубаха яркая о лете напомнит. Поест, повеселеет и про сад свой вспомнит. Можно еще добавить гребень и медный таз с водой, но гребень, чтобы обязательно красивый был и крепкий. Таз может и эмалированный сойдет. Тогда и на глаза покажется и поговорить удастся. Сразу скажу не сговорчивые они. Вредные.
Пока Филлимон мне все это рассказывал мы и дошли до калитки.
Как раз аккурат, в тот момент, когда с тихим шелестом к ней подъехал уже знакомый мне темный автомобиль. Открылась дверь и как в лучших голливудских фильмах и машины вышел ОН. Мужчина мечты. Только спец-эффектов не хватало, вспышек там, фанфар и толпы фанаток. Я ни капли не иронизирую, между прочим. Приоделся, подстригся коротко, барбершоп посетил. Мечта. Стоит, сверкает на меня глазами из металла. Брови сведены в одну линию, скулами можно тортик резать.
Упс…
Как-то стало не уютненько. Словно нашкодила….
— Ааааа… мяяяу… понятно. Как думаешь, если обычным котом прикинусь, прокатит?
Я взглянула на кота и еще раз удивилась его совершенно современной речи и уникально филигранному пониманию ситуации. Кому ж такая прелесть достанется?
— Уже нет, он же не глухой, а ты не тихий, — озвучила очевидное.
— Ну, тогда я пошел, а ты держись, — сказал кот и одним прыжком преодолел ограду — увидимся.
Вскочил на капот машины и помахал лапкой сидящим внутри мужчинам. Тут же пассажирская дверь с другой стороны открылась и вышел известный мне юрист.
— Приветствую, Диана. Приветствую вас, господин Филлимон Феликс Амадей Атур-Аквитансий Третий. Как ваш путь? Был ли долог и тернист?
— И долог, и тернист, — отвечает кот и царственно кивает, — этой прекрасной деве нужно оплатить переход. Вдвойне.
Он кивнул на меня, подмигнул глазом и скрылся в недрах машины. Почтенный юрист чуть склонил голову, глядя на меня, и исчез следом. Машина отъехала, а Итон с несколькими пакетами в своем новом сногсшибательном образе остался стоять напротив калитки.
И может быть он бы и хотел что-то сказать, но звонок телефона не дал. В этот же момент на улицу заворачивала машина доставки. К нам на ужин вновь ехала пицца.
Он забрал еду, расплатился картой (!) и проходя мимо произнес:
— Диана, ну я же просил, — и все это тоном уставшей от жизни гувернантки или воспитателя.
— ну да, — я пошла за ним следом, засунув руки в карманы, — этот кот трезвонил так, что не было выбора. Или моя голова или запрет. Прости, но я выбрала голову. И вообще, его пустил Дом. Я лишь прошлась с ним по участку, беседу вежливо поддержала.