Глава 24
Я бегу по пляжу и вижу мягкие отблески свечи. Под ногами шуршит мокрый песок с галькой. Кажется, море аплодирует мне набегающими на берег волнами. Едва дыша, я останавливаюсь у входа в пещеру и улыбаюсь:
— Ты меня не разбудила. Это наша последняя ночь, а ты меня не разбудила.
— Тоби? — Клара поднимает голову. До сих пор она терялась в собственных мыслях, а теперь смотрит на меня, совершенно ошалев. — Ты что творишь? Ты должен ждать катер. Сейчас же возвращайся в лодку! — Она встает, и по лицу видно, как она рассержена и одновременно расстроена. — Тебе нельзя задерживаться.
— Луис уже там, — отзываюсь я. — А я могу побыть здесь. Это место — мое.
— Нельзя! И я не хочу, чтобы ты был здесь…
Я обнимаю Клару и целую, заставляя замолчать. У нее забавный, больной вкус, но мне плевать. Она по-прежнему Клара, и я люблю ее всем сердцем. Она — это я, а я — это она. Нас нельзя разделить.
— Я хочу быть здесь.
— Прости, — вздыхает она.
Гнев выветрился, но голос у нее грустный.
— За что?
Клара отходит в сторону и поднимает свитер. Все тело покрыто темными пятнами. Видимо, синяк у нее на бедре был только началом. От бледной кожи не осталось ни следа.
Я присаживаюсь перед ней и нежно целую в пупок. Меня не волнует, что она скрывала от меня болезнь. Я тоже кое-что от нее скрываю. И мой секрет написан на бумажке, которая теперь у Луиса. В последнем абзаце, в последних строчках.
«Заключение по результатам анализов: ни один из двух пациентов не является носителем гена дефективности. Вероятно, образцы при проведении предыдущих анализов были скомпрометированы. Оба пациента здоровы и совершенно нормальны».
Некоторыми секретами лучше не делиться. Да и все это теперь не имеет значения. Я сделал выбор. Я выбрал Клару.
— В дом я не вернусь, — решительно говорит она. — Никто не заберет меня в лазарет.
— Так я и думал. — Я сажусь на камень, и Клара садится рядом. — Я тоже не собираюсь туда возвращаться.
— Но если ты уйдешь прямо сейчас, то еще успеешь на катер. Наверняка он скоро появится.
Я улыбаюсь и качаю головой. С Луисом я не сбегу, но и в дом не вернусь. Я останусь здесь, с Кларой, где мне и место.
— Предпочитаю посидеть тут с тобой.
Я сам строю свою судьбу, а моя судьба связана с Кларой. Так было всегда.
— Ты не понимаешь… — начинает она.
— Очень даже понимаю, — перебиваю я и убираю прядь красивых волос с ее глаз. — Вместе навсегда.
В этих словах так много смысла, но с моего языка они слетают легко, как снежинки. Наверное, с правильными словами всегда так.
Глаза Клары распахиваются, и я вижу, как в них горят разные эмоции. Удивление, страх, а когда до нее наконец доходит, что именно я сказал, — яркая вспышка радостного облегчения, за которым тут же приходит счастье. Клара улыбается:
— То есть ты останешься со мной?
— Вместе навсегда, — повторяю я и подмигиваю.
Сердце настолько переполнено любовью, что в животе не осталось места для темного сгустка.
— Вместе навсегда, — эхом отзывается Клара и кладет голову мне на плечо.
Где-то вдалеке слышно, как гудят двигатели катера. На миг кажется, будто я ошибаюсь, но это не так. Класс. Значит, мы узнали правильную дату.
— Думаю, Луис справится, — говорю я, шмыгая носом от ветра и глядя на темную воду.
Он умный и не захочет меня подвести. Наверняка у него все получится.
— Надеюсь, — кивает Клара, и я знаю, что она не врет. В ее голосе нет ни намека на горечь или зависть.
Она что-то перебирает в руках, и я опускаю голову, чтобы посмотреть. Вещица похожа на полоску черной кожи с зубцами по углам. Я снова улыбаюсь. Теперь, когда страх исчез, улыбаться легко и приятно.
— Где ты это нашла?
— Возле пещеры. Странная штуковина, да?
— Как-то на пляже мама показывала мне такую же. Она называется «русалочий кошелек». — Я целую Клару в макушку. — Русалочий кошелек для Королевы Русалок.
— Да ладно! — улыбается Клара и начинает смеяться.
Пещера словно цепляется за звонкий смех и возвращает его нам эхом, будто каменистые стены смеются вместе с нами.
— Без шуток.
Какое-то время мы молча обнимаем друг друга и смотрим на воду. Голова Клары лежит на моем плече. Огней в небе сегодня не видно, но оно все равно красивое. Наверное, когда начнется прилив, вода будет жутко холодной.
— Это было прекрасно, правда? — еле слышно спрашивает Клара.
— Да, — отвечаю я. — Невероятно прекрасно.
Она усмехается, и мы снова целуемся, а потом наслаждаемся тишиной в объятиях друг друга. Мы почти не разговариваем. Да и о чем тут говорить? Больше нет ни дома, ни прошлого, ни будущего. Есть только мы, пещера и настоящее. Но мы с Кларой горели ярко-ярко, а все остальное не имеет значения. Мы просто сидим и ждем, когда наступит рассвет, и любопытные волны начнут подбираться к пещере. Интересно, долго ли пещера сможет нас защищать, пока прилив не унесет нас в морские глубины, как настоящих русалок? Я согласен на все, пока мы с Кларой вместе.
Через какое-то время свеча захлебывается соленой водой.
— Моя мама не была тварью, — нарушаю я тишину, когда ноги уже онемели от холода.
Пляжа за пещерой больше нет. Скоро не будет и пути обратно на утес. Наступает последний момент, когда я еще могу передумать, но мне и в голову такое не приходит. Хочется только рассказать правду хоть кому-нибудь. Почему-то сейчас это важно.
— Не знаю, зачем я так о ней говорил.
— Это же замечательно, — отзывается Клара, — что твоя мама была хорошей.
Она обнимает меня за шею и снова целует. Мы не прекращаем целоваться, даже когда промокают джинсы, и мы дрожим с ног до головы. Мы дышим друг другом, пока еще можем. Я сжимаю в руках теплые дикие волосы, наслаждаясь богатой густотой. Губы Клары мягкие и податливые, и я прямо чувствую, как ее любовь переплетается с моей. Мы прижимаемся лбами, и Клара смеется. У нее белоснежные зубы, а веснушки — как звезды на бледном лице.
— Я люблю тебя, Тоби, — шепчет она, дрожа от холода, а море вокруг нас поднимается все выше и выше.
— И я люблю тебя, Клара, — шепчу я в ответ.
От слез печет глаза, но я улыбаюсь, еще крепче обнимаю Клару и опять целую. Я буду целовать ее столько, сколько смогу. О черной вечности в воде я не думаю, зато думаю о русалках. И о катере. Надеюсь, Луису удастся сбежать, и он проживет долгую замечательную жизнь. Надеюсь, он найдет того, с кем будет так же счастлив, как я счастлив с Кларой. Я думаю об атомах, которые путешествуют по миру. О людях, которые когда-то жили на земле и теперь продолжают существовать в деревьях, волнах и порывах ветра. Думаю о наших инициалах, вырезанных в коре старого дуба, который простоит на месте еще сотни лет. Море уже тянет нас в свои объятия, сердце несется вскачь, и мы отчаянно цепляемся друг за друга. В этот момент я думаю о нас с Кларой, о том, как нам повезло найти друг друга. О том, как прекрасна жизнь, Клара и сама любовь.
Мы держимся друг за друга, даже когда над нами сходятся волны. В легких сгорает последний вдох. Я прижимаюсь губами к губам Клары, и нас, будто водоросли, окутывают ее волосы, прямо как у настоящей русалки.
Мне ни капельки не страшно.
Конец
Благодарности
В очередной раз благодарю Джиллиан Редферн и всех из «Gollancz» за огромную поддержку, которую они оказали этой книге. Отдельное спасибо моему замечательному агенту — Вероник Бакстер. Особые благодарности шлю Ли Томпсону, которому пришлось раз за разом терпеть мои писательские застои, и который прекрасно знает, что большинство таких проблем легко решается с помощью нытья в нужные уши и бокала вина с плиткой шоколада. Он — самый лучший на свете!
***
Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.