Я смотрел на него и что-то не нравилось мне в его поведении. Что-то не укладывалось в мое представление о том, как он должен был себя вести. Он глазел на окна, но в этом не было ничего странного; достаточно разок взглянуть на его настороженную физиономию, чтобы понять, что чрезмерное любопытство - не самый худший из его недостатков. В таком случае, в чем же дело? Я тер лоб то одной, то другой рукой, стимулируя сообразительность, но никак не мог понять, отчего он мне сейчас так сильно не нравится. И лишь когда он резко оглянулся на тихий шелест крыльев откуда-то появившейся вороны, я понял, в чем дело: он не выглядел человеком, только что поднявшимся с постели. Скорее, наоборот. А время было совсем еще раннее... И тут я, просто из чувства справедливости, вспомнил, что именно он видел желтую Ниву в тот памятный день и не поленился сообщить об этом ментам. И вот, между прочим, ходит себе и никого не боится. Нормальный человек. А я прячусь в кусты. Что за жизнь?
И как раз в тот момент, когд мне стало чуть не до слез жаль себя, в голову мою пришла мысль, от которой вдруг слегка просветлел окружавший все эти необыкновенные события туман. От удовольствия я даже испытал некое подобие кайфа. Чёрт возьми! Как все хитро, однако, складывается... Упоенный внезапным открытием, я с довольным видом прижмурил глаза и тут обнаружил, что сосед движется к дому.
Ага! Теперь я знаю, что делать.
Подождав, когда он войдет в дверь, я под прикрытием кустов подобрался к дому, тенью скользнул мимо окон и, крадучись, проскочил в подъезд. Было тихо. Где-то в дальнем конце коридора загрохотал унитаз. Я метнулся вверх по лестнице, с опаской заглянул в коридор второго этажа и, никого там не обнаружив, подкрался к своей двери. Прислушался: тихо. Я нажал на ручку, рывком открыл дверь и влетел из коридора комнату.
На моей кровати сидел сосед, перед ним на полу стоял приемик. Кажется, в мое отсутствие сосед занимался шмоном квартиры.
Увидев меня, он вскочил.
- Доброе утро! - сказал я с веселым удивлением, как старому знакомому, встреченному случайно после долгой разлуки. Потом подошел ближе. Он сглотнул слюну и ответил:
- Доброе утро. Вы не удивляйтесь. Дверь в квартиру была открыта, я поэтому зашел. Мне странным показалось, вы никогда дверь открытой не оставляете, - и он натянуто улыбнулся. Голос его был хрипловат и казался до странности знакомым. Теперь я знал, почему.
Тем не менее, я понимающе кивнул головой.
- А я в кустах сидел. - объявил я все с тем же непринужденным весельем и шагнул еще ближе. - Вон там.
Теперь нас разделял всего шаг.
Он инстинктивно попытался отступить назад, но позади была кровать. Глаза его сделались напряженными. Помолчав, он как-то не по-доброму, коротко рассмеялся.
- В кустах? Зачем? - мне показалось, что в голосе его зазвучали насмешливые нотки. - Здесь люди смирные. Как я. Если сам не полезешь, никто пальцем не тронет.
- Ага, - подтвердил я и задумчиво глянул в окно. - Но приезжают со стороны иногда...Например, на черной "Волге".
- На черной "Волге"? - не вполне искренне удивился он. - А кто на черной...
Договорить он не успел. Коротко, без замаха, я ударил его левой рукой снизу в подбородок. Мне казалось, что выбрал удобный момент, но он успел вскинуть обе руки и скрестить их перед моим кулаком. Правда, это стоило ему большого усилия, глаза его даже остекленели от напряжения. Расслабиться он не успел. Туг же, качнувшись влево, я изо всех сил двинул его боковым правой поверх скрещенных рук. Он затанцевал на пятках, раскинул руки и повалился вдоль кровати на пол. Однако в воздухе успел, как кошка, повернуться и выставить вперед руки, смягчив падение.
Я прыгнул на него сверху, прямо через приемник. От моей тяжести руки его подломились, и он, чтобы не разбить лицо об пол, инстинктивно повернул его вбок. Это мне и было нужно: я тут же поставил на его профиль колено и перенес на него всю тяжесть тела, придавив его к полу.
- Молчать! - приглушенно рявкнул я. - Придушу!
- С-с-сука! - захрипел он, скосив на меня глаза, и попытался, подтянув колени к животу, приподняться на руках, но не смог. - Пусти! Пусти, говорю, тебя сейчас на куски изрежут, тварь! Сейчас ребята здесь будут, они тебя живьем изжарят, понял?
- Понял, - ответил я как можно более задушевно. - Чего ж тут не понять. Только они сейчас далеко, а я здесь. Не дрыгайся.
И я ухватил обеими руками его правую руку и вывернул ее за спину. Теперь он был в полном моем распоряжении.
Пока я не спешил. Ребята еще не скоро должны появиться, они рыщут на дороге вдали отсюда. Меня ищут. Время текло секунда за секундой. Я ждал. Пусть он потерпит. Пусть заговорит другим тоном и другими словами.
Он дышал с хрипом, приоткрыв рот, и теперь уже лежал молча, экономя силы. И в самом деле, положение его было незавидным: шея вывернута, лицо вдавлено в пол, мышцы плеча растянуты до предела... Но он молчал.
Прошло больше минуты и я уже начал испытывать беспокойство, опасаясь, что он окажется крепче, чем я думал. Наконец, он произнес:
- Чего... тебе надо?
- Вот молодец, - похвалил я, - а то изрежут, да поджарят... Мне надо узнать только одно: кто меня продал?
Он похрипел еще немного.
- Кому... продал?
- Не валяй дурака. Тому здоровому бугаю, что на "Волге" уехал.
- Отпусти... руку.
Руку я отпустил. Он полежал немного, то ли отдыхая, то ли просчитывая варианты. Потом сказал:
- Твой приятель.
Кровь бросилась мне в голову. Неужели?. .
- У меня много приятелей. Как зовуг?
- Григорий. Знаешь такого?
Я наклонился и заглянул ему в лицо. Потом заорал:
- Врешь! Зачем ему?
- Отпусти, скажу. Больно!
- Говори, отпущу. Можешь покороче.
- Он... дурак. Хотел свою долю увеличить. Сказал, что рискует больше других. Ты вроде что-то видел и если будет большой шухер - можешь стукнуть. Вот, чтобы не отсвечивал... тебя и искали. Все, пусти.
Неужели правда? Ну и Гриня. Сорвать куш решил. Не зря он опасался...
- А где он сейчас?
- Не знаю! - вдруг взвизгнул он с неожиданной силой.
Я хлопнул его по карманам, вытащил из брюк небольшой изящный выкидной нож и встал на ноги. Он сел, попытался встать, но ноги держали его плохо, и он уселся на кровати, придерживая левой рукой правое плечо.
- Чего расселся? Выходи в коридор.
Я вышел вслед за ним, выдернул ключ из двери, мгновенно запер ее и бодрой рысью поспешил на выход. Он стоял и внимательно смотрел мне вслед. Пробежав вдоль дома, я без промедления исчез в кустах.
И вынырнул из них, лишь подойдя к Лиственничному тракту. Утро было жаркое, палило солнце, ревели на подъеме в гору машины. Несколько минут прождал я у обочины, прячась за стволами деревьев, и в конце концов никем не замеченный перебрался на другую сторону. Ищите меня теперь, хоть с собаками...
Идти по лесу вдоль тракта было опасно и, к тому же, тяжело - на пути встречались завалы из поваленного леса, болота, холодные ручьи, впадающие в водохранилище, поэтому я, протащившись несколько километров в сторону, вышел на сельскую грунтовую дорогу, ведущую к городу из районного центра, расположенного километров за пятьдесят отсюда. И пошагал по ней. Место было безмятежное и тихое, изредка мимо проносились машины, и водители с удивлением косились на мою странную фигуру в городской одежде, одиноко бредущую вдоль обочины. Останавливать машины я не пытался, потому что в кармане была только мелочь - за нее нынешний деловой человек согласился бы подвезти лишь до ближайшего телеграфного столба, а уговаривать я не умел. Поэтому шагал и шагал, с любопытством поглядывая по сторонам.