- Война - ужасная вещь. Мужчины сражаются за свои принципы. Они убивают и умирают. Не буду пересказывать слухи о том, как Дэвид бежал из союзной тюрьмы. Это растревожит тебя.
Чем Дэвид опасен для нее? Почему Анжелика хочет, чтобы она держалась от него подальше?
- Для Дэвида же, - продолжала Анжелика, - война стала чем-то другим. Видишь ли, ему нравится насилие. Он убивал только ради удовольствия. А когда человек ступает на этот путь, ему с него не сойти.
- Не может быть, - прошептала Эми. Какому человеку может доставлять наслаждение убийство?
- Мне очень жаль, Эми, - тихо поговорила Анжелика. - Но от правды никуда не денешься. Дэвид может убить.
Глава 6
Эми отказывалась в это поверить. Не может быть, чтобы Дэвиду нравилось убивать.
Она сидела на нагретой солнцем каменной ограде вокруг пруда и пыталась читать. Но взгляд ее то и дело устремлялся к дому Хэтэвеев. А ее мысли к Дэвиду.
В ушах у нее звучал его голос. Как сердечно, как искренне он благодарил ее за спасение матери.
- Дэвид, - пробормотала Эми. - Какой же ты на самом деле, Дэвид Хэтэвей?
Она вздохнула. Вот ей бы стать такой же умной и рассудительной, как Анжелика! Тогда она наверняка смогла бы отделить ложь от истины.
Она не могла слепо довериться Анжелике. Конечно, она говорила с Дэвидом всего пару минут. И видела мрачное выражение его лица.
Но ведь Дэвид воевал. Его тяжело ранили. Может быть, этим объясняется произошедшая в нем перемена, подмеченная Анжеликой?
- Эй, Эми!
Эми обернулась и увидела стоявшую по другую сторону железной садовой калитки миссис Хэтэвей.
- Здравствуйте, миссис Хэтэвей, - сказала она.
- Я увидела, что вы здесь сидите и подумала, а не пригласить ли вас на чашечку чая. Вчера я и поблагодарить-то вас толком не успела.
Эми бросила взгляд на усадьбу. Она знала, что нужно спросить разрешения у Анжелики, но сегодня у тети было много дел. Да даже если бы и спросила, Анжелика все равно ответила бы "нет".
- С удовольствием, - сказала она, поднимаясь.
Миссис Хэтэвей открыла калитку и провела ее в дом. Всю дорогу она говорила без умолку. Эми обнаружила, что эта пожилая дама нравится ей все больше.
- Сюда, - сказала миссис Хэтэвей, открывая дверь.
Эми сразу же заметила различие между этим домом и домом Фиаров. Обе усадьбы были большие, красивые. Но в этом доме стояла мебель, которая принадлежала, судя по всему, не одному поколению Хэтэвеев.
- Это напоминает мне родной дом, - сказала она. Миссис Хэтэвей улыбнулась.
- Чем?
- Конечно, дом у нас маленький и не может сравниться с вашим красотой, пояснила Эми. - Но здесь чувствуешь себя так же. Вся обстановка будто манит сюда войти.
Как, наверное, нелепо звучат мои слова, подумала Эми. Вечно я что-нибудь сболтну, не подумав.
Миссис Хэтэвей рассмеялась:
- Но мы здесь живем. И потом, если мебель не нравится, всегда можно отправить ее на дрова.
Она провела Эми в гостиную, где было очень тепло и уютно. Эми села на плоский, потертый стул.
- Я позвоню, чтобы принесли чай, - сказала миссис Хэтэвей, дернув за шнурок колокольчика.
Через минуту в комнату вошла горничная, толкая перед собой серебряный столик. У Эми слюнки потекли от запаха свежей выпечки. Миссис Хэтэвей налила чаю Эми, потом себе.
- Ну а теперь расскажите мне о... - начала было миссис Хэтэвей. Потом она посмотрела куда-то мимо Эми и проговорила громче: - Дэвид! Где ты ходишь? Иди к нам!
Обернувшись, Эми увидела стоявшего на лестнице Дэвида. Он медленно, словно нехотя, повернулся. Уж не избегает ли он ее?
Дэвид подошел к дивану и сел возле матери, все с тем же мрачным выражением лица.
- Я пригласила Эми на чай, - сказала миссис Хэтэвей. - Ида испекла твои любимые лепешки.
- И вовсе не мои любимые, - пробормотал Дэвид. - Здравствуйте, Эми.
Он снова злился. Но на что? Он был так с ней обходителен во время первой встречи - и вдруг такая перемена, Эми не могла понять причины столь резкой смены настроения.
- Здравствуйте, Дэвид, - ответила она. Эми с гордостью отметила про себя, что голос ее не дрожит, хотя внутри у нее все трепетало.
Миссис Хэтэвей подала ей чашку горячего чая. Чашка и блюдечко были тоненькими и хрупкими, словно яичная скорлупа, и расписаны веточками кизила.
Женщина широко улыбнулась:
- У этого фарфора удивительная история, Эми. Мой прадед привез его из Франции для своей невесты, Изабеллы. Он обожал ее. На корабле он держал коробку с фарфором в своей каюте. Что только не приключалось в пути - и штормы, и нападения пиратов, и прочие неприятности. Но ничего не разбилось. Сейчас осталось всего несколько чашек, и я очень дорожу ими.
Эми улыбнулась - какая романтичная история.
Она украдкой взглянула на Дэвида. Он переменил положение. Старается, чтобы я не видела изуродованную часть лица, поняла она.
Так вот в чем дело! Он стесняется своей повязки. Потому-то у него такой сердитый и отрешенный вид. Наверное, во время первой встречи он позабыл об этом, подумала она, ведь он так переживал за свою маму.
И как только люди могут думать, что Дэвид способен на что-либо дурное? На мгновение у нее сердце чуть не выскочило из груди.
- Но мне все равно. - Эми прикрыла рот рукой, испугавшись сорвавшихся с ее губ слов, которые выдавали ее мысли.
Дэвид тоже почувствовал себя неловко.
- Что?
Вряд ли он еще со мной заговорит, подумала Эми, так что лучше уж сразу все ему сказать.
- Повязка. Она вовсе не уродует вас. Напротив, придает вам очень мужественный вид. Миссис Хэтэвей порывисто вздохнула.
- Мужественный, - повторила она ровным голосом. И тут Дэвид расхохотался. Громким, раскатистым, заразительным смехом.
Эми едва не пролила чай.
- Что тут смешного? - обиделась она. - Разве я должна была притворяться, что не замечаю повязки на глазу и перебинтованной руки?
- Вы всегда так откровенны, Эми Пирс? - спросил Дэвид.
Она зарделась. Только не это, думала она. Неужели я так и буду краснеть в его присутствии?
- Я выросла в деревне, где люди привыкли говорить то, что думают, пояснила она. - К тому же на войне ранило много людей. Моего отца...
Голос ее прервался, она сделала глубокий вдох и только потом продолжала:
- Сейчас мой отец на грани смерти. И мне все равно, не будет ли у него глаза, руки или ноги - лишь бы он вернулся домой живой. Дэвид смотрел прямо ей в глаза.