— Чего ты хочешь, мама? — оскалилась ее дочь.
— Ты знаешь, почему я тут.
— Я не пойду с тобой. Ты — трусиха.
Мэй скривилась. Слова ударяли, хоть в них была юность. Она не знала, чем Мэй пожертвовала ради нее.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Я тут, чтобы помочь нам победить в войне с теми варварами. Что ты делаешь, мама?
Мэй сжала кулаки. Она не будет реагировать на оскорбление. Захина никогда не признается, что ее мать была из племени Шарбоннэ.
— Прошу, идем со мной.
— Куда? Куда ты убегаешь? Как ты смеешь убегать от своего долга перед Обществом?
— У меня нет долга перед Обществом, — прорычала она. — Обществу есть дело только до себя.
Ее дочь отпрянула на шаг.
— Ты включаешь меня в эту оценку.
— Да, — процедила она.
— Тогда это конец. Трулиан тоже не уйдет. Как он не видит, какая ты на самом деле?
— Твой отец тут ни при чем.
Ее дочь прищурилась.
— Он — не мой отец.
— Нам не нужно это повторять.
— У меня нет родителей.
— Прошу, — сломлено прошептала Мэй.
Она знала, что должна сделать. Ей нужно было в Кавор. Поднять стену, чтобы покончить с этой войной. Она не знала, что будет, когда она сделает это, и было ли это возможно. Но она знала, что будет, если она не попытается.
Она видела это.
Все умрут.
— Прошу, — повторила она.
— Прощай, мама, — девушка отвернулась от нее и сдвинула ткань на входе в палатку.
— Захина, прошу…
Но она уже ушла.
А Мэй нужно было спасти мир.
Трулиан нашел ее на спине Андромы. Она забралась к нему, и они полетели. Мэй крепко держалась за дракона. Она почти не боялась, видения приходили к ней с юного возраста. Но от полета на драконе всегда кружилась голова. Словно она была так ближе к духу всего вокруг нее.
Они опустились у ее родного Кавора. Она была никем, когда ее выбрали из — за близости к духу. Она годами училась с послом, чтобы занять ее место. Покинула родной город и отправилась к Кинкадию, где встретила и влюбилась в Трулиана. Но Кавор всегда был домом.
Война жестоко обошлась с когда — то красивой деревней. Огонь дракона уничтожил почти половину одним залпом. Только горы спасали народ внутри, оставляя людей и полуфейри отбиваться самих в войне, которую они не хотели.
— Мне жаль, — сказала она.
— Мэй, ты уверена? — спросил голос за ней. Она рассказала ему о плане по пути. — Тот народ… они не заслуживают этого.
— Не заслуживают, — Мэй развернулась. Ее сердце сжалось.
Трулиан первым поверил в нее. Его сопротивление означало, что, может, даже она пересекла черту.
— Ты вообще можешь сделать это?
Она прикусила губу и провела ладонями по своим почти черным волосам.
— Не знаю, но какой есть выбор? Ты знаешь, что они сделают, если мы не остановим их. Ты был на встрече, Тру.
Он взглянул на гору за ее головой.
— Это не может быть ответом. Они — монстры, но…
— Есть только такой путь. Я видела это.
— Видела? — он нахмурился. — Снова? Ты не говорила мне.
— О, Тру, — прошептала она, все тайны между ними сдавили ее горло. Все видения, о которых она не осмеливалась рассказать ему, пока ее разум разбивался день за днем во время войны.
— Прошу, — умолял он.
— Отойди. Мне нужно работать, — сказала она. — Спасти наши души.
Трулиан не успел ее отговорить, Мэй подняла свои коричневые руки в сторону трех вершин Дома Теней. Яркий ослепительный свет собрался между ее ладоней, и она выпустила его.
Сила слетела с ее рук и устремилась к ее дому. Окутывая их. Защищая их. Изолируя их. Она излила в магию духа все сердце и душу. Ее народ будет защищен. Общество забудет, где горы. Они не смогут уничтожить ее дом. Они не смогут уничтожить все.
— Прости, — прошептала Мэй Трулиану, и магия забрала ее жизненную силу, устремила каждую ее каплю в стену.