А может тайный язык Виктора на самом деле нетайный? Что, если сотрудники понимают их и сейчас смеются над ними, пристально наблюдая?
Вопросов настолько много, что черепной коробок готов взорваться от их количества. И что самое противное, ответов на них нет.
Кери поджимает губы. Этот разговор не привел ни к чему хорошему. Почему она была уверена, что Рик обязательно согласиться взять с собой всех остальных? Он ведь ненавидит их, считает грязью под ногтями. Она не может бросить их. Как она будет себя чувствовать, находясь в тысячах километрах от Дома Уродов, от друзей? Псы могут что-то сделать с ними, когда они сбегут.
Нет, она останется с друзьями и будет надеется на Рика. Он обязательно спасет всех. Потому что она верит в него. Верит всем сердцем.
Рик не из тех людей, что сдаются. Он быстро поднимается, когда падает. В абсолютно любом состоянии. Он находит выходы из безвыходных ситуациях. В душе его теплится сильный огонек воина, который будет гореть вечно и подпитываться невзгодами и печалями, делать его только сильней. Каждый сильный удар судьбы, ломающий ребра, он принимает с благодарностью, но Рик не из тех, кто позволит себя бить больше одного раза. Он находит силы, чтобы нанести ответный удар.
Кери чувствует себя гнусным подбитым зверьком, который вечно путается у него под ногами. Никчемная, угловатая, испачканная. Да, так можно описать Кери Андерссон.
Их вызывают в Центр Здоровья. Как же Кери не нравится это место. Повсюду белая плитка, которая видит не только постоянные обследования, но и смерти. Она является свидетельницей всех злодеяний Белых Людей.
Им пора идти. Кери разворачивает и плетется к двери. Слепо ориентироваться в пространстве ее научил Гордон.
Жар чужого тела. Перед тем, как выйти из комнаты, Рик сплел их руки. Кери не отдергивается от него.
Кери не останется здесь. Рик дал себя обещание, что обязательно спасет ее от Дома Уродов, но спасать шкуры членов Четверки Глупцов он не собирается.
Рику приходится отпустить руку Кери, когда его пригласили пройти к мужскому корпусу.
Эмма — постоялец из второго этажа — решает помочь Кери дойти до нужной им двери.
— Рик Уокер, если бы вы знали, как мы рады за вас! — весело изрекает Тинн Фаллов.
— Кажется, мы нашли решение для борьбы с вашим уникальным несовершенным геном. Если все пройдет по маслу, то ваше тело избавится от изъяна.
Любой другой постоялец захлебнулся бы от счастья, Рик же напрягается всем телом. Серьезно? Они считают его последним дураком, чтобы поверить их словам.
— Конечно, лечение затянется не меньше, чем на год. После определенных операций и препаратов необходим долгий отдых, чтобы тело восстанавливалось. Зато только представьте, что совсем скоро вы станете абсолютным здоровым…
— И вы отпустите меня? — перебивает речь Тинна Фаллова с легкой издевкой.
Старик смотрит на Рика, словно на дурака.
— Ну, конечно. Здоровых мы не держим.
Ага, безусловно.
— Сейчас мы проведем полное обследование, чтобы в общем понять, в каком состоянии вы находится и готово ли ваше тело к лечению.
Первое, что Рику приходится сдавать — это ЭКГ, после — общий анализ крови, потом — рентген головы. Их интересовал нос.
Пока Белые Люди что-то обсуждают между собой насчет дальнейшего лечения, Рик обдумывал план побега.
Неожиданно раздается крик. Крик Кери. «Неужели началось?» — дикая мысль проносится в голове. Рик незамедлительно срывается с места, Тинн Фаллов пытается его остановить, но тот отталкивает его от себя и мчится к женского корпусу. Только не Кери. Пусть они убьют его, но оставят ее в покое. Бьет дверь ногой, та с хлопком открывается и ударяется об стену. На месте остается трещина. Тонкая черная молния образовалась на белоснежной плитке. Видит Адама в одноразовой маске и в резиновых прозрачных перчатках.
— Что ты с ней делаешь? — рычит Рик. Адам невозмутимо смотрит на него, откладывает в сторону какую-то стальную вещицу, похожую на щипцы.
Рик переворачивает стойку с препаратами и шприцами. Ищет глазами Кери и наконец-то находит. Она смотрит в его сторону очень удивленно, выглядывая из синей шторы.
— Рик, с тобой все в порядке? — вопрошает она.
— Ты кричала.
— Меня осматривал Адам, и одна процедура была немного больноватой.
«Идиот!».
Через секунду в женскую комнату вбегают Псы, прижимают к полу Рика, чтобы без труда надеть наручники, потому что тот, как ненормальный, сопротивляется, и отводят к Симоне. Последнее, что видит Рик, это как Адам машет ему пальцами и улыбается.
========== Глава 15 ==========
В кабинете Симоны никогда не бывает светло. Царица тьмы, правительница самоконтроля и подавлений эмоций, королева промывания мозгов. Ее речь спокойная, как воды озер; ласковая, словно ладонь матери, гипнотическая. Ей веришь, ей доверяешь. Смотришь на нее и видишь перед собой мирного зверька, но глаза до жути замылены, что ты не понимаешь: перед тобой сидит настоящий монстр.
Рик не будет врать: он восхищается феноменальной способности Симоны. Сам он состоит из одной большой эмоции и не может ее контролировать. Что чувствует, то и показывает. Не важно грусть это или ярость. Веки его всегда будут чуть прикрыты и губы чуть раскрыты, когда он печален; брови опушены и сведены к переносице и губы плотно сжаты, когда он зол. Открытая, простая картинка. Рисунок малолетнего ребенка, когда Симона загадочностью ассоциируется с Черным квадратом.
Рик сидит на удобном стуле напротив рабочего стола Симоны, за которым восседает, собственно, она. Поза первого крайне вальяжная: нога на ноге, скрещенные руки на груди; у второй же сплетенные пальцы, голова облокочена на руки. Но Симона не выглядит уставшей. Немного задумчивая.
— Может ты уже наконец-то расскажешь причину своего агрессивного поведения? — перебивает долгую тишину, что застыла в ее кабинете. Рик молчит. Прожигает ее ненавистным взглядом, будто она сделала больно его ненаглядной и неповторимой Кери.
— Какая пчела тебя укусила? — Немой отказ признаваться.
Симона обводит взглядом четкие черты лица Рика. Она не понимает, что происходит с ним в последнее время, что творится в его голове, что делают тараканы в его черепной коробке. Его агрессия повсюду. Она почти ее видит, ощущает на собственной шее, сжимающую в тисках. Рик все больше походит на озлобленного бешенного дворового пса, который отчаянно кидается на всех с глубокой ненавистью. Ему кажется, что все настроены против него. Он всегда был таким, но не в такой выраженной форме.
Симона выпрямляется в спине. Ей хочется подойти к Рику, заглянуть в его чистые глаза, прикоснутся к щеке и разделить любую боль, которую он сейчас испытывает, но она себя останавливает. По крайней мере, не сейчас. Пока он не загнан в угол, а значит, является опасным.
— Если ты не хочешь со мной говорить, пусть так и будет. Значит мы переведем тебя на четвертый этаж без выяснений обстоятельств.
Лицо Рика вытягивает от удивления. Глаза округляются, становятся совсем похожи на две огромные блюдца. Воздух застревает в горле. Сам Рик теперь сидит словно на иголках. Симона же делает вид, что заполняет приказ о переселении. Достает определенный бланк, берет в руки ручку и начинает медленно, каллиграфическим почерком выводит имя пациента.
Рик Уокер… Четвертый этаж… Агрессивное поведение, психическое отклонение… Он видит эти слова. Начинает морозить изнутри. Тело покрывается гусиной кожей, дрожь проходится по рукам и ногам.
— Остановись! — кричит он и подрывается с места. — Ты сейчас серьезно?
— Ты крайне опасен, Рик, для остальных постояльцев. Не следовало мне тебя спускать на третий, но Тинн Фаллов настоял на этом.
— Ты сама понимаешь, что говоришь! — бьет сильно ладонью по столу. Его глаза чернеют от неконтролируемой злости. Он не даст себя запереть, как озверевшего зверя, когда у него уже готов план побега. Когда появился шанс спасти задницу, он не перед чем ни остановится. Но вот Симона… Она даже не шевельнулась на месте, будто ничего не произошло. Уголок ее губ плывет вверх. Симона демонстративно опускается всем телом на спинку кресла и сползает вниз.