-Нету, - мрачно отчеканил Фир, - вора Джима более уже нет, есть только заведующий отделом сбыта мистер Джеймс Фир.
Байер резко повернулся к нему своим занимательным лицом.
-Так ты считаешь себя бывшим вором? - Глухо проговорил он.
-Не считаю, а так оно и есть.
-Нет-нет, - лицо Джона исказили непроизвольные подёргивания мышц, из глубин его глотки вырвалось нечто похожее на чёрный смешок. - Мы не воры, Джимми, мы - регуляторы. Разве кто-нибудь придёт обносить такого же нищеброда, как и мы сами? Что нам у них взять? Бутерброд? Пять долларов? Зажигалку? Или, быть может, подтяжки?
-Если ты заглянешь в криминальную хронику, то увидишь, что да.
Джон скорчил принебрежительную гримасу, словно увидел просроченный талон, и демонстративно махнул рукой.
-Ей, осторожнее, - быстро заметил Фир, не дав времени своему собеседнику что-либо сказать, - если ты хочешь нас угробить, то продолжай в том же духе.
-Те, кто светятся в этой хронике, не заслуживают называться ничем иным, как обыкновенными ворюгами. - Видимо, он не услышал благоразумного замечания Фира, или попросту пропустил его мимо ушей. - Я же говорю о людях нашей породы - о птицах высокого полёта. Как думаешь, откуда у этих толстосумов берутся картины европейских мастеров, и, как думаешь, куда я сбываю купленные мной драгоценные экземпляры? Вот ты, например, можешь себе позволить Верещагина?
-Во-первых, для купли произведений икусства есть аукционы, а во-вторых, Верещагин был у нас популярен в самом начале столетия и...
-Не уклоняйся от темы, - серьёзно перебил его Байер, - не напускай на себя вид невинной овечки. Ты отлично понимал, что картины и прочие драгоценности, мастерски вынесенные тобою, рано или поздно купит другой нувориш. И ради этого сноба, который не отличит Эль Греко от Караваджо, ты рисковал своей собственной шкуркой, из-за свиньи, не брезгующей покупкой краденых вещей у сомнительных личностей, хотя бы и через посредников. А потом они, развалившись в своих кожаных диванах с позолоченными подлокотниками из слоновой кости, увидев по ящику, что тебя схватила полиция, первыми же тыкнут в твоё лицо окурком сигары и прогромыхают гомерическим хохотом: «так-то тебе и надо! Ворюга несчастная!» - Выругаются они и сплюнут в свою фарфоровую плевательницу. А откуда у них столько денег? - Видимо Джона серьёзно понесло на социальную проблематику.
-Заработали, - покойно ответил Фир.
-Да, - кивнув головой, согласился Байер, - так же, как и мы с тобой. Каждый делец норовит обхитрить всех на свете и одному остаться в плюсе. Ежели он так не делает, то только потому что боится прогореть или остаться в дураках. А что это, как не воровство, просто завуалированное красивым словом бизнес? Даже там, - он многозначительно поднял свой сухощавый указательный палец вверх, - даже там они все сидят не из-за зарплаты.
Фир с интересом последовал своим взглядом вслед за пальцем Байера. Впившись глазами в крышу автомобиля, он стал сосредоточено смотреть, словно ожидая, когда крыша разверзнется, и перед ним предстанет Олимп, где Зевс, вкупе с Аполлоном и Афиной, злодейски посматривая по сторонам, обносят Национальный Банк.
-Знаешь, сколько родственников Грант устроил в Правительстве? - Неугомонно гнал по своим рельсам Байер, словно пьяный дальнобойщик. - Какие были махинации при Тафте и скандальное дело 20-х годов, - он недвусмысленно посмотрел на собеседника, и, увидев в его глазах понимания, решил продолжить без остановок. - Если рассуждать объективно, Джимми, то ворами окажутся, в лучшем случае, около девяносто процентов жителей нашей прекрасной страны, а в худшем я и представить боюсь. Воруют все - от лавочника до клерка, и от клерка до дельца, просто некоторые не стесняются ханжеской морали и честно зарабатывают себе на жизнь этим промыслом. Их то и клеймит «почтенная публика» этим пламенеющим клеймом - вор, хотя у самих-то рыло в молоке, - на этом заключении он сделал экспрессивный жест, иллюстрировавший его последние слова.
-Скажи, Джон, если все, абсолютно все поголовно станут ходить без обуви - ты последуешь их примеру? - Вопросил он с какой-то странной жадностью, точно голодная собака, ожидая ответа.
-Нет, конечно, - удивился Байер, - я же ведь не дурак. А зачем ты это спросил? - быстро проговорил он, нервно тряхнув головой.
Однако, уста Джеймса остался сомкнутыми, и, по всей видимости, собирались оставаться таковыми, - с равным успехом можно было брать интервью у «Мыслителя» Родена, хотя, по всей видимости, даже там было больше шансов.