— Сейчас же вон, Феликсовы шлюхи! — повторяет старуха, поочередно ткнув в каждую из них пальцем. Никто не сходит с места, и она хватает Амару за руку. — Вон! Вон! Убирайтесь сейчас же!
Девушка обдирает кожу о камень, когда старая карга с визгом подтаскивает ее к бортику. Жесткие пальцы на удивление сильной хваткой вцепляются в ее мягкое плечо. Резко высвободившись, она подтягивается на горячие плиты. Старуха продолжает надрывать горло, угрожая позвать Вибо, если они не поторопятся. При упоминании имени управляющего термами женщины Феликса наконец выходят из неподвижности. Обнаженные, они вылезают из воды и спешат в соседнюю комнату, дрожа от резкой смены освещения и температуры. Каскад шумно низвергается в холодный бассейн, заглушая старухины крики. Амара, пошатнувшись, опирается о ярко-синюю стену и старается не потерять равновесие, протискиваясь мимо картин с изображениями морских созданий. Огромная рыба разевает пасть у самого ее лица.
Когда все пять девушек оказываются в раздевалках, спорить продолжает одна Виктория. Они не проходили через эти комнаты по пути в бассейн. Над рядами ящиков из полированного дерева висят картины, изображающие любовников во всех возможных сексуальных позициях. Одежда девушек ворохом свалена на полу.
— Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! — требует их мучительница, швырнув плащ еще не оправившейся от потрясения Беронике.
Амара не нуждается в дальнейших понуканиях. Она наклоняется и, порывшись в груде одежды, протягивает желтую тогу Дидоны, которая дрожит как лист от страха, равно как и от холода. Дидона еще не свыклась с положением рабыни, и каждое новое унижение ранит ее в самое сердце. Не суетится только Виктория. Остальные давно уже оделись, а она еще завязывает тогу, со жгучей ненавистью глядя на старуху. Когда Виктория наконец отворачивается, та делает жест от дурного глаза.
Последний тычок костлявого пальца между лопаток, и вот Амара и другие девушки уже жмутся друг к другу во внутреннем дворике. Мелкий дождь бьет в лицо, с моря дует холодный ветер. Они стоят, сбившись в кучку в промокших насквозь тогах и плащах. Амара озирается, удивляясь их одиночеству, и замечает двух здоровяков, укрывшихся под колоннадой, у расписанной нимфами и розами стены. Один из них, мужчина с грозным лицом, размашисто шагает к девушкам. Это Трасо, надсмотрщик Феликса.
— В чем дело? Что случилось? — Кулаки Трасо сжаты в предвкушении драки.
Амара отстраняется. Ей уже доводилось испытать на себе тяжесть этих кулаков.
— У него спроси, — говорит она, указывая на мужчину, оставшегося стоять в тени. — Разве он не служит Симо?
— Кто-то надул Феликса, — добавляет Виктория, в то время как Трасо резко разворачивается к колоннаде. — Женщинам Симо позволили остаться, а нас всех вышвырнули вон до прихода мужчин. Весьма своевременно, тебе не кажется?
Не дожидаясь разъяснений, Трасо бросается через двор и замахивается в голову недавнему товарищу.
— Балбус! Я убью тебя, проклятый лжец!
Балбус уворачивается от прямого удара, однако тумак приходится ему в ухо и заставляет пошатнуться. Схватив противника за плечи, Трасо лбом разбивает ему нос. Балбус вырывается, рыча и держась за окровавленное лицо. Трасо снова устремляется в бой, и оба с ревом падают на землю, беспорядочно молотя руками и кусаясь. Девушки растерянно наблюдают за дракой.
— Феликсу это не понравится, — констатирует очевидное Бероника.
Амара искоса поглядывает на Викторию, надеясь, что подруга отпустит едкое замечание, но та отводит глаза.
В дверях поднимается сутолока. Не успевают девушки отпрянуть, как во двор выбегает группа рабов. Они кидаются к дерущимся, пытаясь их разнять, — и один из миротворцев тут же получает удар в лицо. Вслед за рабами появляется одышливый, дородный, завернутый в зеленую тогу управляющий термами. Оттолкнув Крессу с дороги, Вибо спешит к виновникам беспорядка.
— Довольно! — кричит он. — Или будете отвечать за неповиновение перед своими хозяевами!
Мужчины наконец откатываются друг от друга. Трасо встает первым, тогда как Балбусу помогают подняться двое рабов.
— Хотите по миру меня пустить? — вопрошает Вибо. — Сцепились на моем пороге, будто бродячие псы! Всыпать бы вам плетей!
Балбус бормочет что-то неразборчивое.
— Мне плевать! — кричит Вибо. — Сейчас же выметайтесь, оба. И потаскух своих прихватите.
Не дожидаясь особого приглашения, девушки пересекают двор прежде, чем Трасо успевает их догнать. Амара замечает, что надсмотрщик прихрамывает: должно быть, Балбус, которому не поздоровилось еще больше, успел-таки нанести несколько увесистых ударов. У Трасо рассечена губа, и он баюкает свою руку. Девушкам хватает ума не спрашивать, как он себя чувствует.