За окном покрылась темнотой улица, в соседних домах вспыхнули и горели теперь непрестанно окна. Время для Амти будто остановилось, и она поняла, что Аштар живет так уже довольно давно. Это свело бы с ума любого.
Амти двумя пальцами перекладывала осколки в один конец стола, стараясь не обрезаться. Монотонное занятие из тех, которые любит Шацар. В коридоре Амти услышала голос Мелькарта, он еще не был пьян, но уже был зол.
Судя по тому, что Амти слышала из коридора, Мелькарту снова отказали. Сегодня Амти очень хорошо его понимала.
- О, - сказал он, когда они с Аштаром пришли на кухню. - Откачиваешь нашу кататоничку?
- Ты даже не знаешь, что это такое.
- А ты жизни не знаешь, девочка! - сказал Мелькарт. - Но я тебе сейчас расскажу, что такое жизнь.
Мелькарт закурил, Аштар наблюдал за ним с насмешкой.
- Жизнь, - сказал Мелькарт, выпустив дым через нос, как очень злой бык из мультиков. - Это когда ты получаешь в табло каждый раз, когда тебе кажется, что хоть что-нибудь сможешь сделать, куда-нибудь прийти и чего-нибудь добиться. Тогда-то тебе и двинут.
- Тебя никогда не возьмут обратно, - сказал Аштар. - Ты убил скольких там? Двоих?
- Троих. Значит, они были недостаточно хороши. А я хорош.
- Потрясающий ход мысли, - пожал плечами Аштар. - Ты умница, Мелькарт. Может, тебе преподавать?
- Чего?
- Неклассическую логику.
Мелькарт по-собачьи оскалился, потом скривился. Лицо его в этот момент принимало характерное, кислое выражение, которое Амти видела у него во время похмелья.
- А ты? - спросил Мелькарт, и Амти вздрогнула, когда он к ней обратился, отложила самый большой осколок подальше.
- Что? - спросила Амти.
- Отдирает тебя Шацар? Каждую ночь? Ну, знаешь, как страну нашу, - Мелькарт хрипло засмеялся, а Аштар отвесил ему ощутимый подзатыльник.
- Ты, наверное, что-то другое хотел спросить, или я тебя ударю, - сказала Амти.
- Не ударишь.
- Ударю.
- Ладно, ударь.
- Мне пора.
- То-то и оно.
Проходя мимо, Амти со всей силы наступила Мелькарту на ногу, и он заругался громко и злобно. Амти сделала вид, что не обратила внимания, в прихожей они прощались с Аштаром.
- Не пей много, хорошо? - сказала Амти.
- Плохо, - засмеялся Аштар, а потом сказал серьезно:
- Но спасибо, что ты рядом. Для Эли это важно. Хотя бы иногда.
- Я знаю. Вот бы для вас с Мелькартом тоже было что-нибудь важное. Вы совсем ошалели. Эй, Эли! Я пошла!
Эли не отозвалась. Аштар уже открывал Амти дверь, когда Эли выбежала в коридор, прижалась к ней, с разбергу впечатав в стенку, и Амти почувствовала холод ее губ.
- Приходи еще, - прошептала она.
- Конечно, - кивнула Амти. - Да. Я надеюсь, что скоро. Может, на следующей неделе? Хочешь на следующей неделе?
Хочешь меня?
Эли отпрянула рассматривая ее, кивнула.
- Мне подходит. У меня, блин, нет дел. И семьи. И органов.
- Эй, Эли, я - твоя семья! Или ты считаешь, что я просто гомосексуальный алкоголик с сорока или пятидесятью процентами родственных твоим генов?
- Ужасно звучит, - сказала Эли, и Амти на секунду узнала ее прежнюю, в том, как она морщила нос и по смешливой и злой ее интонации.
- Мелькарт пришел, - сказала Амти.
- Вот это ужасно звучит!
- Я все там слышал с кухни!
Уже у лифта Аштар спросил:
- Может останешься?
Амти мотнула головой.
- Нет. Надо забрать Шаула у папы. Простите.
Амти благословила все, когда двери лифта раскрылись, и Аштар не успел ей ответить. Быстро, будто от этого зависела ее жизнь, Амти нажала на кнопку первого этажа.
По дороге Амти купила Шаулу резинового крокодильчика, рассудив, что ему понравится это зеленое, опасно выглядящее существо. Пока Амти ехала в автобусе к папиному дому, она рассматривала этого крокодильчика. Если на него надавить, у него вылезали глаза, и выражение резиновой морды становилось безмерно удивленным.
Амти и сама сегодня чувствовала себя крокодильчиком вроде этого. С Академией вышло ужасно тоскливо, Мескете злилась на нее и что-то скрывала, может быть, у нее были проблемы во Дворе. Эли не становилось лучше и нужно было смириться с тем, что уже не станет - ни в заброшенном Храме, ни у Саянну не было никаких ритуалов, способных вернуть все на свои места. Аштар сходил с ума от безделья, как и Мелькарт. Их жизни вместо того чтобы стать легче, стали бессмысленнее, застойнее.