- Я думаю, что это природно обусловленное поведение. Смысл животной природы - продолжить себя во времени и пространстве, сохранить свой генофонд. Я защищал свою женщину и своего ребенка. Видимо, я воспринимаю тебя, как женщину, предназначенную мне, чтобы продолжить мой род, поэтому защищаю тебя, как и свое потомство. Это ведь не любовь?
Удовольствие тут же стихло, исчезло, как внезапно скрывшееся за тучами солнце. Амти замерла. Несколько секунд она думала, что бы ответить, а потом рявкнула вслух:
- Что?!
- Ты спросила меня.
- Пошел ты!
- Сначала ты спрашиваешь у меня что-то, на что я никак не могу дать тебе положительного ответа, а потом злишься? Почему ты такая странная?
- Я странная? Отвали! Больше не говори со мной! Никогда!
Амти резко выключила воду, будто проставляя окончательную точку в этом отвратительном разговоре. Амти и сама не поняла, почему так разозлилась. В конце концов, разве она прежде не знала Шацара?
Собиралась Амти долго, сосредоточенно укладывала в рюкзак все, что могло пригодиться: спички, фонарик, еду, воду, антисептик, пистолет и нож. Результат был такой, будто она собралась в поход. А ведь Амти даже не знала, что может понадобиться на помойке творения. Все эти вещи могли оказаться совершенно бесполезными.
- Нет, отличный набор. Мне всего этого очень не хватало.
- Я с тобой не разговариваю.
- Просто подумал, что тебе будет интересно, подходит ли твой набор для выживания - для выживания. Надень ветровку.
- Не твое дело.
Только в автобусе Амти, поставив на колени свой рюкзак, подумала:
- Я считаю, что у тебя чудовищные представления о людях. Даже для Инкарни. И твое представление о себе еще более чудовищно, чем ты сам.
- Вовсе нет, - откликнулся он. Уж теперь у него было много времени на разговоры. - Естественные. Человек создан по тем же законам живого, по которым функционируют звери в природе. Живое экспансивно, оно стремится продолжаться как можно дальше и несет смерть всему, что им не является. Полагаю, в этой витальности и заключается основная идея сочетания импульса великой богини и великого бога. Человек, один из всех живых тварей, создан сознающим себя с одной стороны и испытывающим потребность в себе подобных с другой. Основные витальные импульсы - секс и убийство, оказались у человека под запретом. Даже если мы говорим об Инкарни, не будь у нас определенного договора друг с другом, мы бы не выжили. Человек ради выживания вынужден был поступиться первичными влечениями, выполняемыми в животном мире.
- Животные менее жестоки, чем люди, Шацар!
- Именно поэтому. Напряжение общественного договора, усмирив импульсы, которые прежде были направлены лишь на удовлетворение первичных потребностей в пище, безопасности и продолжении рода, заставило их расти на периферии сознания. Теперь они достигли такого масштаба, что стоит человеку оказаться чуть за пределами общественного договора, скажем на войне, и его жестокость превзойдет свирепость любого зверя. Даже жестокость обычного человека. Даже жестокость Перфекти. Базовый конфликт между звериной сущностью и божественной искрой разума.
- То есть, ты считаешь, что мы такие же звери, и управляют нами звериные чувства? - спросила Амти, а потом поняла, что сказала это вслух. Девчушка ее возраста нарочито внимательно смотрела в другую сторону, а при первой же возможности отсела.
- Инкарни, при всей своей зверской наружности, подошли к очищению от звериного ближе остальных. Мы меньше себе запрещаем. Но главное - мы стараемся избавиться от инстинкта самосохранения. Его отсутствие - единственное, что освобождает нас из оков живой природы. Это фундамент, который нужно выбить из-под целого здания из комплексов, страхов и влечений. Тогда у тебя не останется невыполненных желаний.
- Ты освободился?
- Как видишь не совсем.
Амти посмотрела, как за окном начинается Столица. Темнело, и вывески магазинов и кафе призывно зажглись, откуда-то доносилась беспорядочная в своем ритме музыка.
- Так вот, значит, что ты думаешь о людях.
- А ты? - неожиданно спросил Шацар.
Амти задумалась. Она принялась водить пальцем по стеклу, потом посмотрела на пыль, оставшуюся на коже.