Эли активно употребляла шоколадные конфеты, и хотя лицо ее не выражало удовольствия, она продолжала их есть, будто каждая следующая могла бы утолить ее бесчувственный голод. Яуди разлила вино по пластиковым стаканчикам. Запахло спиртом и виноградной отдушкой.
- Ты уверена, что тебе нужно пить перед тем, как отправиться в другой мир? - спросил Шацар.
И Амти очень громко подумала:
- Да!
И, разумеется, тут же выпила. В том же духе прошли следующие полчаса. За окном плыли столбы, мерно шумели рельсы, и огни проезжаемых поселков и станций лишь на несколько секунд освещали безмолвный вагон.
Пьяная Яуди шептала, но это было не очень продуктивно, потому что при этом она довольно громко била себя в грудь:
- Я ненавижу свою жизнь! Я даже не хочу быть Перфекти! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое! Мне нравилась моя работа! Нравилась! Сиди себе, перекладывай коробки. О, я любила ее! Мне ничего этого не нужно. Мир какой-то, какие-то мертвые! Я продавец от Света! Знаешь, как у меня все получалось?
Амти с пьяной неловкостью протянула к Яуди руку, постучала ее по плечу.
- Хорошо, что ты это признаешь. Вот понимаешь, как бы это уже полдела. Ну, что ты себе в этом отдаешь отчет. Это очень важно. Я тебя понимаю. Только я себе даже не отдаю отчет! Я вот думаю я лицемерка! И сука! Вот ты же знаешь, что мы с Эли встречаемся, да?
Амти потянулась к Эли, поцеловала ее, и Эли засмеялась.
- Дура пьяная, - сказала она. - Но хорошо, что ты вспомнила.
- Да, - сказала Амти. - Но я как бы замужем. За каким-то мужиком. И я его люблю. И ее люблю. По-разному. Это все как-то неправильно. Значит я никого не люблю? Или с кем-то лицемерю?
- Ты даже не спрашивай, - сказала Яуди. - Я вот как бы люблю Шайху, но на какой хрен он мне сдался? Иногда, блин, так и убила бы его.
- О, - сказала Амти. - Я три раза подумала о том, чтобы тебя убить просто потому что для меня есть что-то привлекательное в идее твоих выпущенных кишок. И любопытное.
- Прикольно, - сказала Эли. Она была абсолютно трезва. - Продолжайте.
Эли лежала на нижней полке, вытянула вверх длинные ноги в смешных носках и перебирала пальцами по остову койки деда, с которой доносился мерный храп.
- Я, - сказала Яуди. - Если честно даже не знаю. Шайху вообще-то не зря ревнует. Думаю, Ашдод в меня влюблен. У меня в детстве был хомячок, он точно так же на меня смотрел. Мне было так страшно, что он меня сильно любит, и я выпустила его на даче. Прямо в лес. Я думаю, его съел кто-нибудь. То есть, я сейчас так думаю. Вот у меня так с мужиками всю жизнь. Ну их к Тьме. Я думала мне больше девушки нравятся, но и с ними оказалось так же. Я думаю, я вообще не способна на всякие там отношения. Я потому и выбрала Шайху, что он тоже не способен.
Амти шмыгнула носом, так ей стало жаль Яуди, а потом саму себя.
- По крайней мере ты не плохая мать. Я вот плохая мать! Прямо очень! Шаул где-то там без меня.
- С дедом своим.
- Мой папа тако-о-о-й молодой дед!
- Он ровесник твоего мужа.
- А он тако-о-ой старый муж!
Яуди разлила остатки второй бутылки вина, и Эли автоматически выпила свою порцию.
- Это жесть, никогда я не видела пьяных настолько со стороны. Вот это тупеют люди.
- Я думаю, люди всегда тупые. Под алкоголем просто говорят, что думают. Ну всякие проблемки свои идиотские.
Потом Яуди стошнило в тамбуре, когда она вышла покурить, следом за этим в жизни Амти наступила еще одна бутылка вина, затем какой-то крохотный провал, чернота которого прервалась только гудком поезда. Эли тормошила ее за плечо, а Амти зевала, не особенно понимая, где находится. Спросонья у нее случился приступ паники, и она дрожала от страха и холода на холодном перроне.
Яуди моргала часто-часто, как будто это могло помочь ей проснуться. Их с Амти еще изрядно шатало, когда они, крепко держась за Эли, направлялись вперед по венам мощеных синеватым камнем дорог между путями, в крохотное, низенькое и мерзко освещенное здание вокзала. С трудом преодолев отвратительный запах в зале ожидания и сопротивление тяжелых дверей, они оказались на улице, и Амти вдохнула пропитанный морем воздух.
Они прибыли в Гирсу.
Глава 8
Амти стояла у моста, глядя в злую пасть моря. Ночь была на своем изломе, звезды вдали от столицы оказались неестественно яркими, будто в кино. Беснующееся море шумело.