— Где ты был? — нахмурилась Беверли, обняв для приветствия.
— Работал, — невозмутимо ответил Фредерик: не избегал физического контакта с Шарлотт, но не озадачился перед возвращением обновлением своего парфюма.
— От тебя женской туалетной водой разит. Crystal Pleasure, — к его ужасу, Беверли чётко узнала запах: отстранилась и скрестила руки на груди.
— Я не могу работать с женщинами? — Фредерик вопросительно вздёрнул бровь.
Беверли ничего на это не ответила и принялась накрывать ужин: тарелки ставила резко, с громким стуком. Фредерик понимал, что в данный момент не прав и говорит неправду, но уступить и сгладить конфликт уже не мог.
— Так вот почему ты сутками работаешь. С женщинами, значит, — процедила сквозь зубы Беверли, горя от негодования: должно быть, ПМС, она всегда становилась чувствительно-раздражительной.
— Да, работаю, между прочим, ради нас, — огрызнулся Фредерик. — А ты каждую субботу готовишь этот грёбаный торт, я на него смотреть уже не могу.
— Ах, тебе не нравится? — Беверли уперла кулачки в бока. — Почему я слышу об этом на четвёртом году совместной жизни?
— Попробуй тебе скажи, разревёшься, — Фредерик не знал, что за муха его укусила: видел Беверли насквозь и, не жалея, хлестал словами.
— Или раньше он тебе нравился. А теперь ты активно работаешь… с женщинами? — сварливо прищурилась Беверли.
— Я не голоден, — отрезал Фредерик и ретировался в гостиную; пришла его очередь пропустить ответ на вопрос, но тут же зашёлся от гнева, зарычав: — Куда ты дела мой ковёр?
— Выбросила, — мстительно выкрикнула из столовой Беверли.
— Кто тебе разрешил? — Коврик был единственной спонтанной покупкой Фредерика в новое жилище.
— А тебя дома всё равно нет! — Беверли показалась в дверном проёме.
— Я пашу днём и ночью, чтобы покупать тебе безделушки, — закипая от гнева, произнёс Фредерик. — Не смей выбрасывать мои вещи!
— Да подавись ты! — Беверли с размаху запустила в стену новенький телефон. — Не нужны мне твои безделушки! Мне нужен муж!
От удара картина на стене покачнулась и упала, добивая дорогостоящий девайс, но Беверли его судьбы не узнала: с плачем убежала на второй этаж и громко хлопнула дверью спальни.
Фредерик постоял немного, приходя в себя, и поплёлся в ванную — охладиться и попытаться собраться с мыслями. В итоге завис надолго: смотрел в одну точку на стене и думал о том, где бы сейчас жил, сложись его судьба иначе. Вины за собой не чувствовал — ничего с Шарлотт не было, да и торт по-настоящему достал. Но больше достала Беверли со своими упрёками и ограниченным взглядом на жизнь: ей всё, а она взамен — ничего. В такой ситуации спасёт только развод, но продавать дом, лакомый кусочек, не хотелось.
Наконец выбравшись из ванной, Фредерик вытерся и оделся в домашнее, но в спальню заглядывать не стал: устроился в гостевой комнате, которую хотел бы переделать в детскую. Солнце давно уже спряталось, и квартал погрузился в освещённые фонарями сумерки. Фредерик лежал на ничейной постели и думал, что они со Беверли впервые ночуют раздельно. Вспомнил, как ухаживал, как начинали жить вместе. Морковный торт Фредерик и вправду хвалил — если нечасто, то вполне съедобный, а Беверли очень старалась. Впрочем, лазанья ей совсем не удавалась, но Фредерик мог состряпать сам. И ведь любил же готовить, но почему-то никогда не готовил…
Так Фредерик и заснул, хотя, по идее, должен был пойти к Беверли — ссоры и раньше случались, но они всегда мирились до отхода ко сну.
5
Беверли долго маялась и не могла уснуть, всё ждала Фредерика. Скандал получился отвратительнейший и почти по пустому поводу — Беверли спичкой полыхнула, почувствовав едва уловимый женский аромат из прошлогодней коллекции модного дома Pion на костюме мужа, а дальше её просто понесло: даже соврала о несчастном коврике, чтобы цепануть посильнее. А сейчас переживала. Да и телефон стало жалко. Зачем вообще его разбила?
Самое логичное объяснение временному помешательству — гормональный всплеск перед месячными. Но что тогда нашло на Фредерика? Мужу правда нравился морковный торт, во всяком случае, раньше претензий не высказывал. Как мужчина вёл себя куда более деликатно, делая скидку на то, что Беверли девушка. Теперь Фредерика словно подменили, хотя Беверли, если вспомнить об утреннем происшествии, тоже была хороша.
Слёзы, как ни странно, при соответствующем паршивом настроении из глаз не текли: Беверли ворочалась, искала удобное положение — без Фредерика найти никак не удавалось — и всё-таки погрузилась в сон, полный неприятных и пугающих образов. Самым ярким была мозаика из ванной — растекалась, как масляные краски, превращаясь в адское месиво. Проснувшись и Фредерика рядом с собой не обнаружив, Беверли обняла подозрительно мягкую подушку и опять задремала.