— Мама, просто ты не знаешь всей истории. Она очень часто дразнила меня. Теперь получила по заслугам, — гордо заявила я, делая вид, что ничуть не жалею о своем поступке.
— Не говори так! Настоящие девочки так себя не ведут! — снова повысила она голос, заставляя вновь виновато опустить голову. — Ты дочь конгрессмена! Какой пример подаешь своей сестре?! Тебе не стыдно?! А если кто-нибудь снял эту бойню на видео и выложил в интернет, а я думаю, что такое вполне возможно… и… и, — мама уже буквально пыхтела от возмущения, не зная, что ещё можно добавить и сказать. Только лишь укоризненно глядела на меня.
— Что? Что? — я подняла голову, уже сама начиная злиться. — Как обычно будешь читать мораль о том, как тебе стыдно за меня?! Что я не заслуживаю быть твоей дочерью и что я ужасно себя веду? — глаза мамы расширились, и она изумленно уставилась на меня. — Ну и ладно! Пусть снимают! Пусть все знают, какая ужасная дочь у уважаемой семьи! Хотя знаешь, это ещё ничего! Вот если бы журналисты узнали о «прекрасных» отношениях супругов семьи Пак, вот это был бы нонсенс просто! Скандалы каждый день, в семье постоянно конфликты. Может мне заснять, как вы орете друг на друга каждый день? А что, статейка бы вышла ещё та! И обо мне бы все сразу же забыли! — на этом терпению матери видно и правда пришел конец, потому что она влепила мне звонкую пощечину. Даже Гук с мамой повернулись в нашу сторону и госпожа тихо охнула, прикрыв рот ладошкой.
— Не смей так разговаривать со мной. Услышу ещё раз, накажу, — тихо и спокойно промолвила мама, но я знала, что в этом спокойном тоне скрывалась невероятная злость. Она умела ловко маскировать свои настоящие чувства за «маской» невозмутимости. Приложив дрожащую руку к щеке, я глянула на неё. Она поправила воротник белоснежной блузки и строго посмотрела на меня. — Ещё директор рассказал о ваших отметках. И знаешь… Даже Хёри с Марком учатся лучше, чем вы с Чонгуком. И это сущий кошмар. Так дальше продолжаться не может. Поэтому мы с Юнсоль решили, что вами следует заняться. С завтрашнего дня вы с Чонгуком занимаетесь дополнительно, и пока я не увижу нормальных оценок, ты будешь учиться до потери пульса, — на этом она развернулась и, цокая каблуками, направилась к выходу из школы.
«Она даже не спросила, в порядке ли я после драки и не повредила ли себе что-то…»
Комментарий к 13.
\отбечено\
========== 14. ==========
На часах 22:19. В комнате сумерки, лишь настольная лампа слабо освещает небольшой столик, за которым сидят двое. Нана и Чонгук уже почти как два часа занимаются. Да, действительно. Их матери сдержали слово и заставили подростков учиться, и у тех просто не оставалось выбора. Напор со стороны старших был огромен.
— Айщ! Не могу больше! Спать хочу! — Нана раздраженно кинула ручку на стол и откинула голову назад, устало потирая шею. — Мои мозги сейчас расплавятся…
— Пф, будто они есть… — усмехается Чон, за что получает крайне раздраженный взгляд сестры.
— Не зли меня кролик, я и так в ярости.
— Ой-ой, уже страшно, — шепчет Чон, что-то сосредоточено выводя в тетрадке.
— Уф! Бесит! — девушка закрыла учебник с глухим звуком и потерла глаза. Сегодня родители уехали на какой-то корпоратив, поэтому можно было ненадолго расслабиться. — Хорошо, что учитель ушел быстрее, ещё часа уроков я бы не выдержала… Спать хочу, — снова простонала она.
— Да кто тебе не дает. Иди дрыхни и не ной, — фыркнул Чон. Нана перевела на брата удивленный взгляд.
— А ты чего это так учиться стал, мм? Раньше ведь плевать было.
— Не твое дело, — коротко отвечает парень, не отрывая взгляда от учебника. Нана лишь удивленно вскидывает бровями, наблюдая за брюнетом, а затем складывает губы в трубочку и насвистывает собственную мелодию. Чонгук громко вздыхает и поднимает на сестру недовольный взгляд, понимая, что она делает это специально. Та лыбится, словно чеширский кот, довольная тем, что хоть однажды получилось вывести брата из себя. — Спать идешь? — спрашивает он, а девушка продолжает тянуть широкую улыбку.
— Неа, буду спать тут, — ей почему-то не хотелось уходить сейчас к себе. Быть одной в скучной комнате. То ли дело остаться тут в компании хмурого братца и пораздражать того немного. Да, иногда Нана любила бесить других.
— Чего? — удивляется на секунду Чон, но после принимает мрачный вид и указывает наверх. — Вали уже. Предки не узнают, а ты учиться уже не собираешься.
Но вместо ответа Нана ложится на стопку учебников и закрывает глаза, начиная громко храпеть.
— Что за детский сад, — качает головой Гук, недовольно скривившись.
Через некоторое время Нана действительно отрубается, но к счастью не храпит. Она сидит на стуле, откинувшись на спинке и запрокинув голову назад, широко открыв рот. Увидев это Чонгук не сдерживается, чтобы не запечатлеть такую «красоту». Он быстро делает несколько кадров на свой телефон и с довольным видом продолжает писать в тетради, как вдруг тело девушки наклоняется, а голова скользит в сторону, тут же падая на колени парню. Тот аж подпрыгивает от неожиданности и жмурится, прикусывая губу.
— Какого… — он опускает голову и видит, что сестра даже носом не повела, продолжая спать, удобнее умостившись на коленях Чона. Парень недолго разглядывает лицо спящей и замирает. Снова. Снова проснулось такое странное чувство, какое он испытал уже раньше, тогда, когда увидел сестру в классе. Будто нет той заводной и дерзкой Наны. Есть милая, в какой-то степени сексуальная и женственная Нана, которая умеет притягивать к себе внимание. Даже Чонгука.
Парень смотрит на неё, внимательно скользя взглядом по милому лицу. Закрытые веки, длинные ресницы, аккуратный носик, приоткрытые розовые губы, затем шея, открытый ворот толстовки, что оголяет ключицы. Нана причмокивает и удобнее умощается на ногах брата, совсем не реагируя на его касания.
— Эй, может, встанешь? — он пытается быть раздраженным, но в голосе проскальзывают нотки смущения.
— Не могу, мое тело меня не слушается… Унеси меня в мою кроватку, пожалуйста, — не открывая глаз, она тянет руки к парню, словно маленький ребенок просится на ручки. Чон вздыхает. У него не остается выбора. Он мог бы конечно просто столкнуть девушку на пол, наплевав на какую-то там просьбу, но у него почему-то рука не поднимается, и он просто подхватывает её и усаживает себе на спину. Сегодня он слишком добрый…
— Кумао-о-о… — тихо тянет сестра на ухо парню, от чего у него невольно пробегают мурашки. Он поднимается в комнату сестры и опускает ту на постель.
— Будешь мне должна, — говорит он громче, зная, что она его слышит.
— Окей, завтра приготовлю тебе рамен, — сонно шепчет она, переворачиваясь на другую сторону.
— Какой рамен… — хмурится он, цокает и просто уходит из комнаты.
***
Утро. 6:15. В комнату как обычно входит Хосок в пижаме и в сонном состоянии падает на кровать рядом с сестрой, заставляя ту застонать и зашевелиться под одеялом.
— Хосок-а, слезь, — вертится она, уткнувшись носом в подушку.
— А ты вставай. Уже шесть часов. Опоздаем как всегда, — бубнит он и поднимается, выходя из комнаты.
— Ну я ведь вчера не спала до часа ночи… Ужас, — ворчит она и тоже поднимается с кровати. Плетется в ванную, быстро умывается, надевает школьную форму и спускается вниз. В доме ещё пусто, поэтому девушка задумала быстренько стащить что-то из холодильника и быстренько уйти, но обнаружив в столовой маму, поняла, что этому не бывать.
— Сядь, — спокойным голосом приказывает женщина, не поднимая взгляда от тарелки. Она ест одна, что было немного странно. Нана вздыхает, разворачивается и нехотя садится рядом, глядя куда угодно, но не на маму.
— Чего? — грубо отвечает она. Женщина замирает, опускает вилку и нож на стол и поднимает строгий взгляд на дочь.
— Как проходят занятия? Ты довольна учителем Ли? — спрашивает она, хотя уже понятно, что её не волнует мнение девушки. Нана на секунду одаряет мать презирающим взглядом, а после фальшиво улыбается и качает головой.