— А, так ты всё ещё ревнуешь? — и тут этот засранец вместо того, чтобы извиниться, заулыбался словно чеширский кот и прижал меня к стене ещё сильнее, заставляя раздражаться.
— Конечно ревную, блин! — не в силах больше сдерживать накопившуюся злость внутри, я «выплеснула» её наконец. И плевать, что я признаю это, я просто хочу выговориться. — Как вижу её, меня прямо-таки трясет! Она такая… такая мерзкая, и… Мне хочется хорошенько разукрасить её личико, — возбухнула я, начав на эмоциях пересказывать увиденную за сегодня сцену. — Прямо-таки взяла и поцеловала! На моих глазах! Зная, что у тебя есть девушка, взяла и, черт возьми, поцеловала! Вот же стерва!
А Чонгук преспокойно слушал все мои возмущения и только улыбался.
— Айгу, ты такая милашка, — ухватив меня за щеки руками, он растянул их в сторону и тут же заржал, отпуская и делая несколько шагов назад.
— Тебе смешно?! — угрожающе воззрилась на него, заставив прекратить смеяться.
— Прости, но ты и правда смешная… — едва успокоившись, парень просто подходит ближе и как ни в чем не бывало обхватывает руками талию, притягивая недовольную меня к себе и зарываясь носом в шею. Мурашки невольно пробегаются по всему телу, отдаваясь приятным теплом. — Ты ведь не восприняла этот поцелуй всерьез? — шепчет он, щекоча кожу ещё сильнее. У меня даже ноги подгибаются в этот момент, и стоять ровно на ногах становится всё труднее. Его запах сводит с ума, но ещё сильнее с ума сводят его действия. — Юхён просто упертая маленькая девочка, не привыкшая сдаваться, даже когда видит, что всё кончено. Ей невозможно объяснить что-то, она будет продолжать делать это снова и снова, пока ей самой не надоест, — Чон слегка отстранился, заглядывая в мои затуманенные глаза. Я уже и вовсе забыла о какой-то там Юхён, о каких-то поцелуях. Это вообще напрочь вылетело из головы. Стоило только Чонгуку проделать всё это, как мой мозг тут же отключился, сердце забилось быстрее, разгоняя кровь в жилах и заставляя меня напрягаться всем телом.
От лица автора
Чонгук не мог не заметить выражение лица Наны в тот момент, когда его руки пробрались под блузку и пробежавшись пальцами вдоль позвонка, нащупать заклепку от бюстгальтера. Он ощутил, как её тело напряглось, а дыхание сбилось. В этот самый момент ему и самому, кажись, стало не по себе, и как только он несдержанно прильнул губами к нежной коже шеи девушки, по всему телу пробежалась дрожь, а низ живота приятно свело.
— Чон-нгук, — на выдохе прошептала Нана, слегка похлопав брюнета по спине, когда тот был крайне занят ключицами и шеей своей девушки.
Нана понимала, что такими темпами обычные ласки могут перейти в нечто большее. Да что там, они уже походу переходят, потому что Чон, долго не медля, стал стягивать с Наны её пиджак, развязывать галстук и расстегивать верхние пуговицы блузки. Но девушка быстро опомнилась и решила прекратить все действия, пока не стало слишком поздно.
— Айщ, — в недовольным шипении, но Чон всё же отстранился и, недовольно облизнувшись, отвернулся, взъерошивая волосы на голове и заправляя их назад, открывая тем самым свой лоб.
— Что? — поспешно поправив свою блузку, спрашивает Нана, стараясь не показывать и долю смущения и притвориться, что тут только что вообще ничего не происходило. Угу, даже давление в воздухе не поднялось, ни чуточки.
— Сама догадаешься, или мне озвучить? — повернувшись к ней, выдает Гук, и его брови стремительно сдвигаются на переносице, а дыхание всё никак не выровняется. Девушка поджимает губы, неловко сглатывая, а после неуверенно выгибает одну бровь. Поняв, что намеки до недалекой Наны тяжело доходят, Чон психанул и решил сказать напрямую. — Да хочу я тебя! Черт… — вырывается нетерпеливое из уст, а после брюнет лишь тяжело и шумно выдыхает, прикрывая глаза и стараясь унять бушующие гормоны, что так не вовремя разыгрались.
— А? — сказать, что Нана была ошеломлена, ничего не сказать. Та поначалу даже не совсем поняла, что Чон только что выдал такое. От его слов она впала в небольшой ступор, но затем покраснела чуть ли не с головы до пят и, не громкой охнув, отпрыгнула обратно к стене и теснее прижалась к ней. Чонгук мельком глянул на неё и, вновь шикнув, развернулся спиной, вцепившись руками в волосы.
— Ну и что ты со мной сделала теперь…
— Как ты… Блин, как ты вообще можешь такое говорить, ты… Ты… Йа! Извращенец! — не найдя слов лучше, Нана начала делать то, что умеет лучше всего: возмущаться и кричать.
— А чего ты ждала, Нана? — обернувшись, Чонгук быстро сократил между ними расстояние и навис над брюнеткой, заставляя ту сильнее вжиматься в бетон за спиной. — Я парень, а ты моя девушка. Сейчас произошло то, что обычно происходит у парочек. Мы оба возбуждены. И это вполне нормально явление. Мне далеко не четырнадцать, и я хорошо понимаю, чего хочу прямо сейчас. Хочу тебя. Такова природа, Нана. И если тебя это смущает, меня наоборот - раздражает, понимаешь?
Каких-либо аргументов на такую речь просто на просто не было в её словарном запасе, поэтому, заторможено кивнув, Нана прикусила губу и, вздохнув, опустила взгляд, ожидая, что за этими словами последует дальше. Либо Чонгук всё же сорвется и продолжит начатое, либо наоборот, прекратит. Нана вполне ясно понимала его чувства и состояние прямо сейчас. Всё-таки, как-никак, но у парней нужда в «этом» сильнее, чем у девушек. И почему раньше она не задумывалась над этим? Ведь она, как-никак, его девушка, а эта «потребность» никуда не делась, она только усиливается каждый раз, когда Чон просто касается её или целует. И с каждым разом сдерживаться всё труднее. Но что ей делать, если каждый раз, как он переходит черту, её словно током прошибает и всё желанием моментально испаряется, заменяясь страхом и волнением?
— Ладно, идем в класс. Урок сейчас начнется, — раздается тяжелый вздох над ухом, и Чонгук отходит от Наны на безопасное расстояние, а затем и вовсе покидает темный уголок коридора, направляясь в раздевалку.
После того, как парень переоделся, он вошел в класс и подошел к своей парте, обнаруживая на ней сложенный листок бумаги. Записка? Как только он раскрыл лист, с него выпали три фотографии, на которых, к ужасу Чонгука, были изображены они с Наной, целующиеся и проводящие время в небольшой кафешке. Оторвав взгляд от фото, Чонгук быстро и нервно принялся читать записку.
«Ну что, как тебе фото? Как думаешь, что будет, если я выложу их в сеть? Не думай, у меня таких ещё о-очень много. Ты станешь ещё популярнее, или тебя загнобят все, кому не лень? Одноклассники, друзья, а особенно семья. Ух, плохой Чонгуки~ И как тебе не стыдно? ㅋㅋㅋ»
Пробегаясь глазами по строчкам вновь и вновь, внутри у Чонгука что-то неприятно кольнуло. Волнение и тревога овладели парнем, хотя тот изо всех сил старался откинуть нервозность и сосредоточиться на том, что происходит прямо сейчас. Кто мог написать эту записку, кто мог видеть их? Кому выгодно делать всё это? И тут же словно по щелчку в голову приходит только одна мысль:
«Намджун»
Чонгук быстро выходит из класса и спешит в столовую, где как раз сидела Нана в компании подруг. Пока Сора и Сохён что-то рассматривали в тетрадке, готовясь к экзаменам, брюнетка сидела, потупив взгляд, и глубоко задумалась над тем, что недавно произошло. Она так удивилась, услышав такое откровенное признание от Чонгука. Но теперь она не знала, что и думать, ведь, как не крути, но она пока не готова к тому, чтобы их отношения вышли на новый уровень.
— Эй, Нана-Банана, чего задумалась? — Сора подняла голову и уставилась на Нану, что перевела на неё заторможенный взгляд. — Что-то случилось? — на сей раз тон голоса изменился на взволнованный, а большие глаза прошлись по лицу подруги, пытаясь словить хоть какие-то эмоции.
— Простите, моя голова сейчас забита посторонними мыслями, — придя в себя, Нана мотнула головой и прикрыла слипающиеся глаза. Девушка вздыхает и оглядывается вокруг, замечая, что в столовой не очень много людей и все отдали предпочтение обедать на улице.
Вдруг в столовую входит Чонгук и поспешно оглядывается, в попытке найти взглядом Нану. Девушка же, только заметив его, ойкает, хватает Сохён за пиджак и тянет на себя, пытаясь загородиться таким образом.