Я вращаю в руках наполовину полный стакан, наблюдая за тем, как вода искрится в лучах солнца, проникающих через окно.
— А что касается денег, конечно же, я займу их тебе. А точнее Аколти почтут за честь оказать помощь обездоленному ребёнку.
Я смотрю ему прямо в глаза.
— Я не могу попросить денег у твоих родителей, Фибус.
— А кто-то сказал, что ты должна их просить? — он подмигивает мне, встаёт и исчезает за занавеской в спальной зоне. — Дай мне десять минут.
Я оглядываю беспорядок в комнате, и меня переполняет желание убраться.
Я начинаю складывать книги. Сибилла бы мной гордилась.
Через некоторое время Фибус появляется из-за занавески, заправляя зелёную рубашку, которая делает цвет его глаз ещё более ярким. Затем он начинает рыться в куче обуви у входной двери, пока не находит пару атласных туфель изумрудного цвета, которые подходят к его рубашке.
Присоединившись к нему у входной двери, я вздыхаю.
— Жаль, что у нас разные размеры обуви.
— Если бы они были одинаковыми, твои ноги были бы длиной с твою голень. Не думаю, что мужчины нашли бы это привлекательным.
— Твои ноги до нелепости огромные.
Он смеётся.
А затем с его губ срывается ещё один смешок, когда мы с ним под руку выходим за дверь и направляемся в сторону северо-восточного конца Тарекуори.
Посреди разгоряченной дискуссии о надёжности эльфов — Фибус считает, что им можно доверять (а я ещё таких не встречала) — я сознаюсь:
— Я порвала с Антони прошлой ночью.
Светлые брови Фибуса взлетают вверх.
— Чёрт. Мы с Сиб заключили пари о том, какого мужчину ты выберешь.
Я перевожу взгляд с контрольно-пропускного пункта, показавшегося вдали, на Фибуса.
— Ты думал, что я выберу Антони?
— Вообще-то я поставил на групповуху.
Я давлюсь слюной.
— Ты поставил на то, что у меня будет секс втроем с принцем и рыбаком?
Он широко улыбается.
— А разве фейри не может помечтать?
Он бросает взгляд на мои зашнурованные колодки.
— У моей сестры есть большая коллекция обуви. Может быть, мы сможем найти что-то, что тебе подойдёт?
— Я не могу украсть у Флавии туфли.
— Она даже не заметит.
— Но я-то буду об этом знать.
— Ладно. Тогда ты разрешишь мне купить тебе обувь.
— Фибус…
Он хлопает меня по руке, когда мы доходим до границы между Тарелексо и Тарекуори, где стоят военные.
Стражник преграждает нам путь.
— Что привело вас в Тарекуори?
Его глаза сверкают, подобно отполированным сережкам в его заострённых ушах.
Фибус откидывает прядь шелковистых волос, чтобы показать ему форму своих ушей.
— Я Фибус Аколти. А что касается цели моего посещения, это абсолютно не ваше дело. Я и моя благовоспитанная любовница направляемся на ужин в поместье моей семьи.
Я щипаю его за руку, что заставляет его расплыться в улыбке.
— Конечно. Прошу прощения, синьор Аколти.
Стражник отходит в сторону, пропуская нас.
— Благовоспитанная любовница? — шепчу я. — Серьёзно?
— Ты бы предпочла, чтобы я назвал тебя похотливой кобылкой?
Я закатываю глаза.
— Да, ведь у нас только два определения для женщин Люса.
Он усмехается, после чего становится задумчивым.
— Не могу поверить, что ты порвала с третьим по сексуальности фейри Люса.
— Третьим по сексуальности?
— Ну, один из них я, затем идёт Катриона, а потом уже Антони.
Он подмигивает мне, чтобы показать, что он шутит.
Я пытаюсь сдержать улыбку.
— Какое счастье, что избавившись от своей неуверенности в себе, ты не избавился от нас с Сиб.
— Я избавился от своей неуверенности благодаря тебе и Сиб.
Он берёт мою руку и сжимает её.
Подумать только, когда-то он был ниже меня ростом, и таким тощим, что мы с Сиб могли катать стеклянные шарики у него между рёбрами.
— Ты уже сказала Сиб?
— Ещё нет.
— Теперь она будет тыкать меня носом в свою победу.
— На что вы спорили?
— На то, чтобы поменяться жизнями на день.
Я улыбаюсь.
— Нет…
— Да…
Я улыбаюсь так широко, что мои щёки начинают болеть.
— Ты согласился встать до полудня, подмести в таверне и обслуживать нахальных посетителей?
— Я не думал, что проиграю.
— Действительно, — фыркаю я. — Почему бы твоей подруге-девственнице не пожелать возлечь с двумя мужчинами в свой первый раз.
— Именно. Зачем выбирать?
Мы улыбаемся друг другу ещё немного.
— Я думаю, что, как любовник, Антони лучше.
Я резко поворачиваю к нему голову. Не могу поверить, что он об этом думал. А самое главное…