Кокэйн. Конечно, неудобно. Это был бы весьма дурной тон.
Ликчиз. Вы молоды, сэр, вы не понимаете, что это значит для такого, как я, потерять работу! Ну что вам стоит помочь бедному человеку? Позвольте, я вам расскажу, как было дело. Я только...
Тренч (ему жаль Ликчиза, но, чувствуя, что заступничество за него сулит неприятности, он рад придраться к случаю и напускает на себя официальный тон). Нет, я не стану слушать. Я вам скажу напрямик, мистер Ликчиз, что не считаю мистера Сарториуса способным поступать опрометчиво или бессердечно. Я с его стороны всегда встречал только доброту и великодушие; я полагаю, что в ваших делах он может разобраться лучше, чем я.
Кокэйн (с пробудившимся любопытством). А по-моему, вам не мешает выслушать, Гарри. Вреда от этого не будет. Послушаем, что скажет мистер Ликчиз.
Ликчиз. Да нет, сэр, не стоит. Уж раз этого человека называют добрым и великодушным!.. Ну, что уж тут.
Тренч (строго). Если вы хотите, чтобы я вам помог, мистер Ликчиз, то позвольте вам сказать, что вы избираете неправильный путь, дурно отзываясь о мистере Сарториусе.
Ликчиз. А я разве что против него говорю? Вот ваш друг свидетель: сказал я против него хоть что-нибудь?
Кокэйн. Верно. Совершенно верно. Будьте справедливы, Гарри.
Ликчиз. Помяните мое слово, господа, он еще обо мне пожалеет. И не позже как через неделю, когда новый агент будет сдавать ему квартирную плату. Вы сами почувствуете разницу, доктор Тренч, когда вы или ваши дети вступят во владение этими домами. Я выцарапывал деньги там, где никто другой в жизни бы не выцарапал. И вот благодарность! Смотрите сюда, джентльмены. Посмотрите на этот мешок с деньгами! Тут каждый пенни слезами полит; на него бы хлеба купить ребенку, потому что ребенок плачет от голода,—а я прихожу и выдираю последний грош у них из глотки. До тех пор пристаю, и требую, и угрожаю, пока не отдадут. Знаете, джентльмены, я уже очерствел на этой работе; но тут есть такие деньги, к которым я бы никогда не прикоснулся, кабы не страх, что мои собственные дети останутся без хлеба, если я не угожу хозяину. И вот только за то, что я истратил двадцать четыре шиллинга на ремонт лестницы, — а на этой лестнице уже три женщины покалечились, и случись еще такое, он бы непременно угодил под суд,—так вот за то, что я истратил эти гроши, он меня выгоняет!.. Слушать ничего не хочет, хотя я и предложил возместить этот расход из своего кармана, да и сейчас не отказываюсь, только бы вы, сэр, замолвили за меня словечко.
Тренч (в ужасе). Вы отнимали хлеб у голодного ребенка! Ну, знаете, так вам и надо. Будь я отцом одного из этих ребят, я бы вам кое-что похуже всякого увольнения показал! И мне еще за вас заступаться!.. Пальцем не шевельну, хотя б от этого зависело спасение вашей души, если только она у вас есть. Мистер Сарториус совершенно прав.
Ликчиз (смотрит на него во все глаза; и, как ни терзает его тревога, на миг она уступает место презрительному удивлению). Господи! Вы только послушайте, что он говорит! Ну и невинный же вы ягненок, как посмотрю я на вас, сэр! Вы что думаете — он меня уволил за то, что я был слишком жесток? Да как раз наоборот — за то, что я был недостаточно жесток. Ему ведь все мало; если б я с них шкуру живьем содрал, он бы и то сказал, что мало. Я не говорю, что он хуже всех домовладельцев в Лондоне,— есть такие, что хуже быть нельзя; но только если взять самого плохого, так и он ничем не лучше. А я, хоть и не пристало мне самому себя хвалить, я прямо скажу: лучшего управляющего, чем я, у него еще не бывало. Я столько выжимал из этих домов и так мало на них тратил, что никто даже не поверит, кто знаком с этими делами. Я знаю свои заслуги, доктор Тренч, и раз другие о них молчат, так приходится самому говорить.
Кокэйн. Что это за дома? Какого типа?
Ликчиз. Жилые дома, сэр, где квартиры сдаются понедельно. Комнату там можно снять, а то и полкомнаты, а то и угол. Выгодное дело, если умеючи за него взяться. Выгодней нету. Это подсчитано: с кубического фута такие дома дают больше дохода, чем самый шикарный особняк на Парк-лейн.
Тренч. Я надеюсь, что у мистера Сарториуса не много таких домов, как бы они ни были доходны.
Ликчиз. А у него только такие и есть. Это-то и показывает, какая у него деловая сметка. Он всегда так и поступал: как только накопит несколько сотен фунтов, так сейчас и покупает старые дома. Такие дома, сэр, что вы бы нос зажали, довелись вам мимо пройти. У него есть дома в Сент-Джайлзе, есть в Мэрилебоне, есть в Бетнал Грине. Вы только посмотрите, как он сам живет,—уж значит это выгодное дело. Сам-то он ищет, где почва песчаная да где процент смертности низкий. А вот пойдемте как-нибудь со мной на Робинз Роу, — я вам покажу, какая там почва и какой процент смертности. И заметьте, что это все моими руками добываете; сам-то он небось не пойдет собирать с жильцов квартирную плату!