Так продолжалось пару дней, до субботы, когда вечером пришла Жанна. Ключ у нее свой. Соответственно, не зная о новом домочадце, она отворила двери и вошла. Не уверен какое именно у нее было лицо, к сожалению, я его не видел, но его увидел Андрей. Когда он вошел в комнату вслед за Жанной, то был белый как мел. Зато Жанночка красная как спелый помидор и злая как свора чертей первого круга ада.
Истерика началась сразу после моего «Привет, как дела?».
— Как дела, говоришь?! Ты — чмо позорное! Ты — жабник чертов! Я за тобой ухаживала, я люблю тебя, а ты в дом за моей спиной бабу привел и не скрываешь, что я тебе нафиг не нужна! — далее в ход пошло все, что оказалось у нее под рукой.
Два каталога с нашей продукцией пролетели мимо меня, и я возрадовался, что ассортимент не настолько велик в нашей фирме. Потом очередь дошла до заварника, стоявшего рядом с чашками. Чайник был весьма красив, и, похоже, Андрею очень нравился.
Потому как в тот момент когда Жанна потянулась за ним, он перехватил ее руку.
Дальнейшее выходило за рамки моего представления об этом парне. Это тщедушное существо рвануло руку Жанны и повернуло ее фигурное тело лицом к себе. С поджатыми, подрагивающими губами, сквозь зубы прошипел:
— Я — мужчина, — далее еще сильнее потянул ее руку и положил себе на пах.
Честно. Мне было жалко Жанну. Пару минут она стояла как вкопанная. С каждой секундой становясь бледнее и бледнее.
— Го-мо-сек хре-нов… — вырвалось на распев из ее губ, и она столь же стремительно, как только что летали каталоги, вылетела из квартиры.
— Ну гей и что с того? — спокойным голосом произнес Андрей.
— Я не гей! — возразил я ему, — я вообще только с женщинами! Я и гинекологом поэтому стал, женщин люблю! – в тот момент меня охватила, подобная Жанне, истерика. Видно, это заразно.
На мои излияния Андрей спокойно приготовил нам чай, который не успел, в связи с приходом моей невесты, и протянул мне чашку.
— Да мне собственно все равно. Я не страдаю такими предрассудками.
Спокойствие Андрея меня насторожило. Лучше бы насторожило, тогда бы я понял, что в его светлой головке зреет нечеловеческий план. Эх! Какой же я порой придурок доверчивый. Ну и еще тюфяк. Другой бы на моем месте побежал за своей девушкой, бил бы себя тапком в морду и клялся в вечной любви. А я чаек попивал.
Успокаивать меня пришел Нахал. Он улегся мне на колени своей мохнатой, вымытой харей и преданно посмотрел в глаза. Наверное, учуял, что скоро мы с ним расстанемся. Хотя и я сам не знал этого. Но об этом позже.
В тот момент, когда происходили вышеизложенные события, Андрей решил не вмешиваться и сделать вид, что ничего не произошло — эка хитрая жопа! Он вставил в мой ноут диск с историческим фильмом, и мы наслаждались историей Клеопатры. Кстати, ее бы я не отказался на приеме у себя увидеть. Хотя внешность обманчива. Как-то к нам на прием пришла одна, ну супер секси. Мы со Славкой Евтушиным монетку кидали: кто ее смотреть будет. Мне выпала удача. Только, когда она на кресле ноги развела, то я чуть не лишился чувств от ее неухоженности. Я ее аккуратно отдал во внимательные руки тети Шуры и фурацилина… хотя хлорка бы там тоже не была бы лишней.
Ну, это все лирика. Тем более что Жанночка всегда была чистюлей.
Мы посмотрели фильм, особенно тронуло, как там змея убивает царицу.
— Как трогательно, — проронил Андрей, перекрутил на начало сцены и посмотрел ее еще раз.
Только потом я понял, что он там не Клеопатру видел, а мою Жанну, хотя может и всех остальных моих любовниц. Кто же сознается?!
Ну да ладно. В воскресенье позвонила невеста и, не выслушав объяснений, сообщила, что она больше и порога моего дома не переступит. Я начал было ей возражать и объяснять ситуацию, но где уж там. Положила трубку и вырубила мобильник. У меня остался осадок на душе.
Который, кстати, очень быстро прошел, после того, как мой новый домочадец позвал меня на кухню. Да, да. Ничтожные мы люди, мужики. Нас прикорми и мы полностью в вашем распоряжении. Тем более, что Андрей словно меня насквозь видел. Не задавал лишних вопросов и старался не попадаться на глаза, когда я расстроен. В отличие от котов, которые лезли под ноги и ставили мне подножки.
К вечеру как бы все устаканилось. Я сел за отчет по продажам, когда позвонила мама.
Нет, женщины все же порой страшные люди, или даже нелюди. Потому что речь сразу пошла о вечной теме: мое наплевательское отношение к жизни, к людям и к ней лично. Последнее выражалось в моем нежелании подарить ей внука.
— Мам, у меня вон детей полон дом, я им ума дать не могу.