Наверно, мы родились под счастливой звездой. Теперь осталось совсем немного.
Настя с тревогой посмотрела в мою сторону, когда услышала, как открывается дверь. Так и не могла успокоиться, расслабилась немного, только когда увидела, что это я пришел.
Я забрался к ней поближе.Не хотел больше смотреть в окно.
Мимо проносились столбы. Я слышал стук колес, и, как мне показалось, звук работы дизельного двигателя локомотива, который был совсем близко от нас. Но не слышал ни одного гудка. Мы ехали в безмолвии, казавшимся мне странным. Огней вокруг не было.
Несколько раз мы останавливались. Но потом снова набирали ход. Я старался не думать о том, что будет, если пути впереди загромождены, повреждены или завалены.
Мы легли, Настя положила голову мне на плечо и прижалась ко мне щекой.
Черт, наверно, тут опять больше инстинкта, чем мыслей. Тоже мне, самец-защитник.
Но, несмотря на эту самоиронию, я чувствовал, что жизнь отдам за нее и ребенка, не задумываясь.
Наверно, гордиться тут нечем. Если это дело врожденных программ, то так бы поступил на моем месте даже еще больший трус.
Она уже спала, а я отодвинул шторку и выглянул в окно. Хорошо помню, что сначала просто вглядывался в то, мимо чего мы ехали. А потом волосы на коже у меня встали дыбом. До подсознания все дошло раньше, чем до мозга.
Поезд ехал мимо трассы. Рельсы шли почти параллельно большому федеральному шоссе. И я увидел, что на съезде к соседнему городу, небольшому, но где, как я знал, есть фабрика по производству взрывчатых веществ и мотострелковая часть, стоят, занимая все полосы и разделительную полосу - тысячи автомобилей. В основном гражданских. Но я заметил среди них и несколько грузовиков, «Уралов», похожих на военные. Хотя это могли быть и какие-нибудь коммунальщики или дорожники.
Все они были на вид целыми. Но ни у одной не светились фары. Они казались брошенными. Когда я пригляделся… Нет, меня не вырвало, как в кино. Но замутило. Передняя дверца одной из легковушек была приоткрыта, и что-то из нее торчало. Похожее на голову человека. Неподвижную.
Нет, люди не бросили машины. Они в них умерли.
Электромагнитый импульс? Химическое оружие? Какая-то новая неизвестная мне херня? Это было Шоссе смерти. Почти как в фотографиях времен войны в Персидском заливе. Я подобное видел только в компьютерных играх. Огня не было, дыма тоже. Только смерть. И падавший с неба снег.
*****
Было еще темно, когда мы добрались до места.
- Ну, как договаривались? – спросил я помощника машиниста.
Остаток «суммы» я должен был взять из нашей поклажи. А ведь они могли и силой забрать всё. Их было много. И жаловаться некому.
Но они выполнили свою часть сделки.
- Ладно, валите давайте, - осклабился тот, кто был помощником машиниста. – Хорошим людям не жалко помочь.
На перроне никого не было. Тут жилья вообще нет. А до деревни еще идти да идти. А до нашего домика и того дольше.
Я взвалил на себя рюкзак и ружье, и мы пошли. Так незамеченными добрались по наполовину занесенной совхозной дороге до нашей окраины.
Тут протаптывать в снегу тропинку пришлось уже самим. Я шел первым и старался, чтобы Насте было полегче. К счастью, снег был не очень глубоким.
Вот и наша избушка. Соседей – живших метрах в трехстах - не видно. Снег перед их домами давно никто не чистил.
На то, чтобы установить отношения с ними, я потратил еще в сентябре лишний день и несколько бутылок. Бояться тут вроде было некого. Все, кого я видел, способны только на мелкие пакости, да и тех я смогу укоротить. Разве что они собьются в стаю. Но они не могут знать, что у нас есть такие богатства.
Теперь я понимаю, что эти мысли очень наивны.
Свет нигде не горел. Конечно, тут тоже не было электричества. Да есть ли вообще хоть кто-то живой?
Жаль, собаку не успели завести. Кстати, Фунтик в своей переноске, замотанной в плед, начал тревожно мяукать. Я понимаю, что девяносто процентов людей кота бы просто бросили. Но мы взяли его с собой не только из сентиментальных соображений. В деревянном доме от мышей хлопот не оберешься. Если он не умеет – придется и ему, как нам, спешно переучиваться из сытого диванного обормота в уличного выживальщика.