Я упала на постель и, уткнувшись лицом в подушку, зарыдала. К тому времени, как я закончила, я тяжело дышала и просто неподвижно лежала на кровати.
Мой мир и жизнь, такие, какими я их знала, заканчивались. Бранна была помолвлена с Райдером.
По-мать-их-молвлена с Райдером!
Тьфу!
Я услышала, как дверь моей спальни открылась, и мысленно закатила глаза.
— Оставь меня в покое, Бранна, — пробормотала я. — Я не хочу разговаривать с тобой.
Кровать прогнулась по центру, а затем возле меня, когда она забиралась на неё, укладываясь рядом со мной. Услышав, как обувь упала на пол, я громко вздохнула.
Я повернула голову.
— Я сказала, оставь меня, Бран… убирайся! — заорала я, встретившись с серебристо-серыми глазами Доминика, вместо голубых Бранны.
— Нет, — ухмыльнулся Доминик.
Я замахнулась, чтобы врезать ему по лицу, но он поймал мою руку и, притянув меня к себе, обрушил свои губы на мои. Я в шоке широко распахнула глаза.
Что, во имя Господа, сейчас происходило?
— Доминик, прекрати! — прорычала я ему в рот.
Он проигнорировал меня и, воспользовавшись моим открытым ртом, скользнул языком внутрь. Я действительно подумывала о том, чтобы укусить его, но боялась, что, если сделаю это, его кровь может попасть мне в рот.
— Заткнись и поцелуй меня, детка. Просто, черт побери, поцелуй меня! — прорычал Доминик, втянув в рот мою нижнюю губу.
Я зажмурилась и приложила все усилия, чтобы не поцеловать его в ответ.
Вспомни, к чему это привело, когда он первый раз поцеловал тебя? К тому, что он пытался соблазнить тебя и трахал пальцем в больнице. Думай о том, как он задирал тебя, дразнил, высмеивал, издевался над тобой каждый день в школе, наслаждаясь каждой секундой твоих страданий. Думай о нем с Дестини и Лекси, и Сэмми, и Дженни, и Сиарой, и…
— Перестань думать и поцелуй меня, — снова прорычал Доминик.
Я открыла глаза и покачала головой.
— Нет, — ответила я, облизнув губы и ощутив на них его вкус. — От тебя нельзя ждать ничего хорошего, я знаю тебя достаточно, чтобы понять, что не нравлюсь тебе так, как ты думаешь. Ты ненавидишь меня так же сильно, как и я тебя, и ты пытаешься…
— Я пытаюсь поцеловать свою девушку, вот и всё, — перебил меня Доминик.
— Твою девушку? — ахнула я, пытаясь отстраниться от него, но он не позволил мне сделать этого.
Он не понял, что то, что я видела, как он практически поцеловал Дестини, было большим жирным гребаным разрывом?
Доминик ухмыльнулся.
— Ты была моей девушкой с тех самых пор, как врезала мне по лицу два дня спустя после нашего знакомства. Ни одна девушка никогда прежде не била меня за то, что я трогал её за задницу, но ты сделала это, а после, каждый день без конца оскорбляла меня и открыто демонстрировала свою ненависть. Мне нравится это в каком-то странном, извращенном смысле. Ты не покупаешься на мою фигню, Брона, ты настоящая со мной. Ты не ведешь себя так, как думаешь, я хочу, чтобы ты вела себя, пытаясь переспать со мной. Большинство дней ты просто отказываешься на меня смотреть и избегаешь любой ценой. Ты удивительная.
Я ошарашено уставилась на него.
— Ты ненормальный. Я нравлюсь тебе, потому что ненавижу тебя?
Доминик рассмеялся.
— Нет, ты нравишься мне, потому что остаешься верна себе и ни в малейшей степени не фальшива. Ты также невероятно красивая и у тебя отпадная задница, что тоже плюс. Ты нравишься мне, потому что это просто ты.
Доминик Слэйтер, мой заклятый враг, только что признался, что я нравлюсь ему. Сейчас, конечно, это уже не было для меня новостью, и со вчерашнего вечера я знала об этом совершенно точно, но, услышав, как он впервые произносит это вслух, я все равно почувствовала небольшую слабость.
Почему это заявление заставило моё сердце сжаться, а в животе запорхали бабочки?
Я прекрасно знала ответ. Он тоже мне нравился.
Чертовски сильно.
— Я сделаю вид, что не заметила этот свинский комментарий насчет моего внешнего вида и задницы. И твоего кратковременного умопомрачения тоже. Я не нравлюсь тебе, Доминик. Тебе нравится Дестини, или есть ещё какая-то причина, по которой ты практически запихнул свой язык ей в глотку в регклассе сегодня? — рявкнула я.
Я ненавидела то, как сильно эта ситуация на самом деле раздражала меня.