— Может, нам побыть простыми наблюдателями и вообще не ввязываться в это дело?
— И еще… К нам движется помощь. Механизированный корпус. Они прибудут минут через двадцать. Постарайся продержаться до их подхода и развлеки наших общих друзей чем-нибудь в твоем духе. Для начала парой незамысловатых фокусов с ракетами. Мы постараемся поддержать огнем… Черт! Они зашевелились!
Выругавшись в эфире, Роб быстро стал отдавать приказы одному из своих расчетов. В городе вспыхнула паника, и во все стороны брызнули огни сигнальных ракет.
— Они заметили приближение корпуса, или кто-то из твоих засветился. Проклятие!
Роб обратился к одному из своих солдат:
— Немедленно начинай атаку! Поджарь-ка их как следует, сынок!
В наушниках раздались приглушенные щелчки, и с противоположного берега по городу ударил с десяток дымных ракет. Они летели в корабли, раскачивавшиеся у причалов. К тому времени, когда фонтаны пара, грязи и кусков металла с грохотом опали в мутные воды Киры, вся наша команда слаженно ударила по городу, мгновенно накрыв улицы и башни ослепительными разрывами и обломками разваливавшихся домов. Правый и левый фланги цепи, оснащенные тяжелыми фазерами, лупили по центру города, прямо по толпе мечущихся гозорцев. В небе раздался резкий свист, и полгорода накрыло огненным покрывалом из кассетных бомб. В воздухе мелькнули треугольные крылья стратолетов поддержки класса «Ангел», разворачивавшихся для повторной атаки. Взрывы и перестрелка на причалах отвлекли мое внимание от центра города, потонувшего в огне. Радар показывал пару сотен гозорцев, бегущих на нашем направлении. Они растянулись в длинные цепи и стреляли по кромке леса из ручного оружия, начиная от лучевого и заканчивая пулевым.
— Вызываю ведущего «Ангелов». Говорит мастер-сержант Ингвар Грин. Срочно требуется огневая поддержка с воздуха. У нас множественные цели. Возможен крупный прорыв! Вы слышите, «Ангелы»? — заорал я в микрофон, обстреливая цепи гозорцев, отчаянно атакующих нас.
— Говорит ведущий «Ангелов». Корректируйте направление удара! Предположительный тип ракет «Гарпун»… и не стойте на открытой местности, когда они взорвутся… это будет шоу…
Хриплое дыхание пилота в высотной маске сменилось смехом. Потянув на себя штурвал, он ушел в петлю и снова атаковал корабли у причалов. Тяжелые ракеты «Гарпун», точно нож в масло, вошли в ближайший к нам корабль и взорвались внутри. Корабль раскололся на две половины и мгновенно затонул, оставив после себя жирное пятно топлива. Второй корабль не пострадал, огрызаясь малыми и средними орудиями.
— Текс! Корректируй огонь «Ангелов», пока они нас самих не нашпиговали свинцом! — приказал я, переключившись на канал связи с авианаводчиком. — Эти парни — настоящие психи!
Лучи ПВО один за другим гасли, подавляемые с воздуха и с земли. Маслянистый столб дыма поднимался из того, что еще недавно было городом. Цепи атакующих сильно поредели и подошли достаточно близко, чтобы стрелять по ним прицельно. Сжимая в худых трехпалых руках черные стволы лучеметов, гозорцы с жаром и яростью набросились на нас и устроили прорыв в центре.
Сильно ударило в шлем. Затем последовал толчок в плечо, опрокинув меня на спину и на время выведя из боя. В бронированные пластины болезненно забила звонкая дробь пуль, тут же рикошетя. Рядом упал обезглавленный Текс, прижимая к груди радиостанцию, — луч огромной мощности миг спустя погас на трупе корректировщика, а потом что-то ярко вспыхнуло, и огненная стена отсекла нас от гозорцев. Ударная волна отшвырнула меня далеко назад, прямо в лужу болота, смягчившего мое падение. Теперь я видел лишь налипшую на стекло массу из пепла и кусков растительности. Протерев лицевое стекло дымящимися перчатками, я выбрался из лужи и навскидку стал стрелять по завывающим от боли гозорцам. На их цепь упала ракета «Гарпун», начиненная желтым фосфором, который способен прожечь даже танковую броню. Какому идиоту пришла мысль использовать его против пехоты?
Рядом стонали среди трупов гозорцев несколько десятков моих стрелков. С ними работали медики роты, борясь даже за самых безнадежных. На холме отброшенные остатки гозорцев, беспорядочно отстреливаясь, пытались обойти нас с флангов и уйти в леса, так как река была перекрыта, а на холмах их утюжили штурмовики. Отчаянно дымя, на руины города падал сбитый «Ангел». Покинувший его пилот в светящемся коконе спасательной капсулы планировал прямо на позицию Роба, так что бояться ему было нечего. Бой отдалился к реке, туда, где столбы пара опадали и снова вздымались среди врагов, пытавшихся ее форсировать. Рядом, грохоча гусеницами, пролетел легкий танк «Барсук», разбрызгивая во все стороны грязь. Паля одним общим огненным цветком из трех скорострелок за раз, он осторожно выбирал цели, боясь зацепить своих. В зоне поражения мог оказаться любой из нас. Среди дыма появилась еле заметная развертывавшаяся цепь черных точек. При помощи визора мне удалось разглядеть, что это батарея самоходных гаубиц, ведущих огонь по мечущимся фигуркам гозорцев. Загнав врагов обратно в руины города, гаубицы засыпали их снарядами, помня наказ командования: «У нас миллионы зарядов, привозить их обратно не обязательно!»
Наша редкая цепь, пригнувшись, осторожно побежала к руинам. Рядом катили танки «Барсук», следя за нашими флангами и отводя огонь на себя. Глухой удар кумулятивного снаряда пришелся прямо по броне одного из них. Танк, по инерции проскользив с пробитой башней с десяток метров, уткнулся скошенным рылом в холм. Из горящего нутра никто не вылез, даже когда танк превратился в костер. Я кинулся на помощь, но спасать было некого: снаряд прошил тонкую башню, как картонку, и взорвался внутри. Экипаж и глазом моргнуть не успел, как уже был на том свете.
Загнать врага обратно в руины города оказалось не таким уж и сложным делом. Мы взяли их в плотное кольцо и планомерно добивали.
— Грин! Где тебя черти носят? Всех загнали в термитник? Мы вызываем «Дождь», как понял? Нужно их там продержать до подлета. Слышишь?
— Почти всех! — устало ответил я Робу, наблюдая за танками и солдатами, которые выпрыгивали из бронемашин и окружали горящие руины.
Бой шел второй час, легионеры, сдерживая в руинах остатки разбитого ополчения, отошли подальше, а когда прибыл «Дождь», так и вообще залегли. В городе раздался вой ужаса и боли. «Дождь» беспрерывно падал на город — это были тысячи мелких электрических зарядов в силовых капсулах. При ударе они превращались в молнии. Руины мгновенно окутались убийственными разрядами.
«Дождь» шел полчаса, пока не иссяк. Вспышки еще какое-то время озаряли тьму ночи, а потом все скрыл туман. Солдаты, довольные представлением, выходили из укрытий и радостно хлопали друг друга по спинам, оглашая темноту восторженными воплями. Наверное, это и есть та черта, за которой заканчивается страх боя и начинается радость от осознания того, что ты победил и все еще жив…
Сидя на липкой от грязи броне «Центуриона», я высматривал остатки роты, разместившиеся на других машинах. Танки, яростно рыча двигателями, преодолевали завалы на улицах, пробираясь к центру. На главной площади, усеянной обломками зданий и брошенным скарбом, коптили опрокинутые остовы ПВО защитников. Сейчас они выглядели жалко, напоминая беззащитных черепах, с погнутыми стволами, задранными в небо. Всюду глухо рвались рассыпанные по земле управляемые снаряды и боеприпасы всех видов и назначения. Спрыгнув с танка, я снял оружие с плеча и взял на прицел группу почерневших зданий. С других машин посыпались саперы и начали прочесывать закопченные завалы — все, что осталось от некоторых домов. С другой стороны площади появилась еще одна колонна, на этот раз легких вездеходов. Рядом с ними шел Роб в заляпанном гозорской кровью скафандре. Окинув взглядом площадь, он сделал своим людям знак рассыпаться по руинам. Снял шлем, отер беретом пот со лба и задумчиво пыхнул дымом сигары в мою сторону.
— Неплохо, Ингвар. Весьма неплохо, дружище. Сработали, как по нотам…
— Это местное ополчение. Не пора ли снять белые перчатки и разбомбить их к чертовой матери? — поинтересовался подошедший к нам Чак. — Зачем мы здесь? Это работа космофлота.