Почему Эбигейл хочет, чтобы я убил ее?
- Гидеон! - закричала Эбигейл, когда добралась до меня. Она пыталась помочь мне встать. - Ты в порядке?
Был ли я в порядке? Она спрашивала меня, был ли я в порядке, когда я сказал, что хотел убить ее?
- Не трогай меня! - закричал я на нее и Тристана, который был рядом с ней невидимым.
- Ты в порядке? - снова спросила она, как будто не слышала меня, или может быть, она просто не заботилась об опасности таящейся в моих глазах.
- С ним все будет хорошо, - пробормотал Тристан ангельским голосом. Эбигейл завертела головой, ища источник голоса.
- Тристан, - позвала она. - Это ты?
Тристан стал видимым на несколько секунд, убедившись, что Эбигейл увидела его, он снова сделал себя невидимым. Эбигейл в замешательстве посмотрела на меня.
- Гидеон? - Эбигейл села на колени рядом со мной. Она дотронулась до меня, но я уже был в небе, прежде чем она смогла оказаться рядом.
- Никогда не искушай меня снова, Эбби. Я не такой сильный.
Когда я это сказал, то приземлился. Мое тело горело от боли, когда каждая капля крови под кожей бурлила.
- Почему нет? - она не была испугана, она злилась. - Это твоя работа убить меня, так что убей меня уже!
Теперь она провоцирует меня.
- Эбби, не надо.
Тристан появился рядом с ней, взял ее руки в свои. Она отстранилась.
- Я не заслуживают того, чтобы жить! - закричала она, глядя на могилу отца. - Я убила его. Я не заслуживаю того, чтобы жить, поэтому, пожалуйста, убей меня, - просила она.
- Ты не убивала его, Эбби, - момент истины. - Я убил его, - я смотрел, как ее гнев превратился в путаницу, затем в боль. - Я был тем, кто столкнул тебя с балкона, тем, кто вызвал аварию на вашем пути на концерт, и тем, кто отвлек тебя и тем самым твоего отца.
Я смотрел, как ее лицо исказилось от боли. Я сказал себе, что это лучше, чем ненависть, чем знать, что я пытался спасти ее отца и мне это не удалось.
- Эбби, я не …
Я пытался дотянуться к ней, но она отстранилась.
- Не прикасайся ко мне!
- Я здесь не для того, чтобы…
- Уходи, - прошептала она себе под нос, глядя на Тристана и на меня. Ни один из нас не сделал попытку уйти. Я не хочу оставлять ее в одиночестве в случае, если она упадет или у неё случится сердечный приступ. - Уходи! - на этот раз она кричала устремив глаза на меня. - Оставь меня в покое, и, пожалуйста, не возвращайся.
Затем, повернувшись вокруг, она встала на колени перед могилой отца, и пока она страдала, её слезы стекали по щекам.
Тристан встал на колени рядом с ней, положив руки на плечи и утешая ее.
Я не хотел уходить, но я действительно хотел лучшего для Эбигейл, а так как люди всегда говорили: “Если ты любишь что-то, то ты должен позволить ему уйти и надеяться, что он вернется к тебе”, я развел крылья и поднялся в небо.
Этот мир уплыл далеко, когда я слышал ее крики, а затем, через секунду, громкий гром потряс землю. Небеса плакали. Я не мог терпеть боль больше, так что я оторвал свои глаза от неё и полетел на полной скорости в дождь.
Я летел всю дорогу до соседней башни и, приземлившись на её вершине, я спрятал голову в руки, когда крылья вытянулись позади меня.
Мои руки горели огнем, но дождь так и не смог погасить его. Я был в ярости на себя за оскорбление Эбигейл. Молнии освещали город, и в горах раздался гром. Я ревел вместе с ним.
Я хотел полететь обратно на Землю, как только достиг Грандс. Я хотела броситься обратно к Эбигейл, извиниться и успокоить ее. Но больше всего мне хотелось плакать, хотя я и не знал, как ангелы плачут. Но вскоре я понял, что не было никакой разницы между моими слезами и дождем.
Глава 30: Паутина лжи.
Эбигейл.
“Если бы я произнесла молитву, это потому, что мне нужен был герой.
Если бы я потеряла свое обешание, это потому, что я потеряла свою веру.
Если бы я загадала желание, это потому, что я потеряла надежду.
Если бы я мечтала, это чтобы избежать моей реальности”.
Мелоди Манфул
Я, наконец, впала в уныние.
Услышав, что Гидеон сказал, что он убил моего отца было хуже, чем все, что случилось со мной в течение нескольких недель, когда я познакомилась с ним. Просто, когда я думала, что мне нельзя причинить ещё больше боли, это случилось.
- Он был таким с пяти лет, - сказал Тристан мне, когда я сидела на моей кровати чувствовала себя несчастной.
Мои телохранители привезли меня домой с кладбища, и я не могла перестать трястись всю дорогу. Тристан был в своей комнате, когда я вошла. Он отказался уйти, объясняя это тем, что он мой ангел-хранитель, и он не должен уходить, особенно после того, как я заставила Гидеона сердиться.
Я заставила Гидеона сердиться? У меня не было для этого комментария. На самом деле, было хорошо, что я была в шоке, чтобы слишком много говорить, потому что я была уверен, что если бы заговорила связными предложениями, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Я выявила ангела, которого Тристан описал хуже, чем злость Сатаны, после того как он сказал мне, что хотел убить меня и признался в убийстве моего отца? Ненависть действительно не определяла того, что я чувствовала на Гидеона. Ненависть была просто словом, которое я использовала, чтобы попытаться описать мои эмоции.
Гнев, ненависть и предательство было лишь началом того, что я чувствовала. Я сидела и слушала Тристана, который рассказывал об ангелах-хранителях, Луменс, Грандс, Рай для Хранителей, и местах, которые я не верила, что существовали. Я не могла поверить, что после всего, что я пережила, я закончила в моей комнате, где все и началось, этот ужасный кошмар, но на этот раз меня сопровождал ангел-хранитель.
Ангелы? В самом деле? Это было тем, чем они были?
Ангелы должны быть мифическими, любящими существами, посланными Богом, чтобы вести человечество, не такие, как Гидеон! Тристан, с другой стороны, был таким. Я ненавидела Гидеона за то, что сказал мне, кем и чем он был. Я ненавидела его за то, что он пришел в мою жизнь. Я ненавидела, что я встретила его. И я была зла и чувствовала себя глупо за то, что я позволила себе что-то чувствовать к нему.
- Самый злой? - я, наконец, набралась мужества, чтобы сказать, когда Тристан назвал Гидеона своего рода Люцифером. - В возрасте пяти лет?
Он помолчал некоторое время, чтобы понять, что я слушала.
Гидеон был еще хуже, чем я думала. Конечно, я видела его сердитое лицо, его мертвые глаза и темные крылья, но я не ожидала услышать, что он был еще большим злом, чем я себе представляла.
Меня трясло так, что я была уверена, что сейчас упаду. Мои эмоции приводили меня в замешательство, испуг, злость и грусть. И Тристан не помогал моему страху, сказав мне о его мире. Я действительно попросила его рассказать мне о Гидеоне, но я не ожидала услышать истории прямо с небес, или в случае Гидеона, прямо из ада.
- Я знаю, что это тяжело принять, - Тристан сидел рядом со мной на кровати и взял меня за руку.
- Тяжело принять? - мой голос звучал хрупко и чуждо моим ушам. Я никогда не чувствовала себя такой уязвимой и сломленной. Весь мой мир, казалось, двигался по кругу. - Гидеон убил всех этих людей, и моего отца.
Когда я, наконец, заговорила словами, каждый сантиметр моего тела восстал. Все, что я должна была сделать это открыть рот и закричать, пока мои легкие не выпадут. Но я не могла, не потому что не хотела, а потому что мое тело было слишком усталым и тряслось, даже когда я пыталась открыть рот. Будто кто-то душит меня изнутри, мое тело болело, словно кто-то царапал меня невидимыми когтями.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я заставила себя дышать, и, наконец, мое тело начало сотрудничать с моим мозгом, и звук избежал с моих губ.
- А потом он ушел.
Так или иначе, последняя строка, казалось, была моей проблемой. Я не знаю, почему я сказала это, но я ненавидела себя после слов, которые сорвались с моих губ. Я хотела взять их обратно, но было уже слишком поздно. Ущерб был нанесен.