Я чувствовала себя такой счастливой, когда мои ноги коснулись земли. В этот момент мой отец уже использовал металлические шипы на стене, чтобы подняться вверх.
- Слишком медленно, Эбигейл, - сказал он, когда я сумела проделать полпути вверх по стене. Он стоял подо мной, уже спускаясь вниз. Мой отец, казалось, забыл, что у меня не было много лет для повышения квалификации и полевой подготовки, как у него. Я только начинаю.
- Ты пытаешься заставить меня победить? - спросила я небрежно, чтобы скрыть свою печаль, что он говорил со мной своим не самым впечатленным тоном.
- Мечтай.
А потом он начал подниматься снова. На этот раз, я заставила себя и сделала это, приземлившись на землю, прежде чем это сделал он, но когда он достиг отверстия, то прыгнул прямо на другую сторону, оставив меня стоять на месте.
- Ты позволяешь мне выиграть сейчас? - дразнил он.
Я сделала несколько шагов.
- Мечтай.
Тогда я побежала и прыгнула. Я была уверена, что свалюсь на землю в сеть ниже, как в прошлый раз, поэтому, когда мои ноги на самом деле коснулись твердой земли, я была удивлена больше, чем мой отец.
- Ты сделал это, - сказал он, а затем у нас обоих заблестели глаза от следующего рубежа, и мы побежали к нему. Мы оба вскочили в одно и то же время: он приземлился отлично, и я чуть не упала, но, к счастью для меня, мой отец протянул руку и поймал меня.
- Еще двадцать долларов для победителя! - сказал он, а потом мы побежали снова до последнего препятствия.
В тот момент, как наши ноги коснулись твердой почвы в конце последнего прыжка, мы бросились к веревке и начали подниматься.
Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, потому что я болталась на веревке в воздухе, но отказывалась остановиться.
Мой отец и я, оба достигли наших колчанов и луков в одно и то же время. Мы оба сбросили их на землю ниже, и стали спускаться обратно.
Он быстрее. Он взял свой ??лук и стрелы и помчался к черной линии, прежде чем я достигла её, чтобы схватить свои.
- Все три стрелы в красную кнопку за отведенное время, и ты победишь, - сказал отец, а затем поднял лук со стрелой.
Я, наконец, увидела таймер, на котором было двадцать секунд до конца игры.
Первая стрела моего отца оказалась в красной кнопке. Я быстро самостоятельно выстрелила своей и почувствовала восторг, когда она также попала в красную кнопку. Моя вторая стрела, пущенная в центр красной кнопки, оказалась в части моего отца, прекрасно расположившись рядом с его первой стрелой.
“Пять. Четыре…” последняя стрела моего отца приземлилась в красную кнопку, и он радовался. “Три. Два… ” Я выстрелила моей последней стрелой, но таймер прогудел прямо перед тем, как она оказалась в красной кнопке.
- Я ужасно разочарован в том, что ты сломала красивую лампу своей матери, - сказал отец. Он положил свой ??лук и стрелы на пол и сделал победный танец, который, я надеялась, он не делал при других людях.
- Ты знаешь, дети берут на себя вину их родителей, так что если ты просишь, чтобы я солгала, я могла бы просто солгать в какой-то момент…
Он прервал меня “даже не веди к этому”. Потом он подошел ко мне с улыбкой на лице и взял мой лук.
- Я так горжусь тобой, - сказал он, когда положил лук на землю. - Я действительно, по-настоящему горжусь тобой, - сказал он снова, когда обнял меня. Именно теперь, когда я поняла, что мое тело болело от боевой подготовки.
- Моя маленькая девочка, - он отстранился. - Посмотри на себя, все вырастают.
Я верила по тону его голоса, что он гордился мной.
- Логан хороший учитель, - сказала я ему. - И я позабочусь о маме, так что не волнуйся, когда уезжаешь. С нами ничего не случится.
- Я беспокоюсь о тебе тоже, дорогая, - сказал он. - И я никогда не хотел, чтобы ты была в моем безумном мире. Когда ты родилась, я мечтал о езде на пони и принцессах, пьющих с тобой чай. А теперь, ты не моя маленькая девочка.
Мой отец звучал грустно, и я знала, что он пожалел о жизни, которой мы вынуждены были жить.
- Папа, - я выдавила из себя улыбку. - Я в порядке. Кроме того, пони и принцессы переоценены.
Он улыбнулся.
- Я все ещё продолжаю любить посещать чаепития с тобой, - сказал он, заключив меня в другое объятие. Я вздрогнула у него на груди.
- Может быть, в следующий раз, - сказала я, надеясь, что эти три дня, которые он провел с мамой и мной, не были последним его визитом. .
- Это встреча, - прошептал он, все еще держа меня. Я хотела оторваться от него, потому что мое тело болело, но я не сделала этого, потому что обнимать его было тем, что я хотела бы чтобы происходило ежедневно. - Я на перерыве на два месяца, так что я буду часто появляться.
Я чувствовала, что загораюсь от счастья.
- Ты не можешь просто остаться с нами?
- Ты знаешь, что не могу.
Я знала ответ, в тот момент как открыла рот, чтобы задать вопрос, но я все равно не могла удержаться от этого вопроса. Я не могла отпустить надежду, что он однажды скажет “да”.
- Давай уберемся и доставим тебя домой признаться, - и с этого мы начали работу по уборке самостоятельно.
Поездка назад домой была гораздо более веселой и непринужденной. Мы говорили о различных способах, как я могла сказать моей матери, что сломала лампу. Он рассказал о некоторых местах, где он был, а я рассказала ему о моих друзьях и о том, что мы делали с мамой, пока он был в отъезде.
Когда мы возвратились домой, мама взглянула на меня и начала рассказывать моему отцу, чтобы он никогда не брал меня в любой ближайший учебный центр ЦРУ снова, ну, конечно, она всегда говорила это. Я воспользовалась возможностью, чтобы сказать ей, что я сломала лампу, но она даже не заботилась об этом, она просто продолжала мучить моего отца.
Я болталась некоторое время с родителями, а затем попрощалась, чтобы они могли провести время наедине. Моя мать всегда была счастлива, когда находится около моего отца, поэтому я убедилась, что она была в состоянии провести время с ним наедине, когда он приехал. Когда мои родители были вместе, их счастье было заразным. Все вокруг них улыбались, потому что они выглядели такими влюбленными. Мне очень нравилось смотреть на них, потому что всякий раз, когда мой отец был рядом, наша жизнь чувствовалась полной.
Я была рада, что у моего отца было два месяца. Я была бы в состоянии провести больше времени с ним, а мама улыбалась без боли в глазах.
Единственный раз, когда я видела свою маму счастливой, помимо приездов моего отца, было то время, когда она была со мной. Я была центром ее вселенной. Она загорелась, когда говорила о моде, потому что она любила её, и всякий раз, когда я улыбалась или смеялась, она автоматически делала то же самое.
То же самое и отец, когда он был со мной. Он любил, когда я была счастлива. Каждый раз, когда он приходил в гости, то постоянно пытался заставить меня смеяться. Я тоже любила видеть их счастливыми, так что пыталась делать все, что принесет им счастье. Возвращаясь в свою комнату, я не думала о своей боли. Вместо этого, я была в восторге от гордости отца моей профессиональной подготовкой.
Я тренировалась с Логаном в течение многих лет. Впервые, когда Логан протянул мне пистолет, хотя он и был пустым, я волновалась. Мы начали свое обучение с шарами и пустыми орудиями, пока я не была готова тренироваться с реальным оружием. Я тогда не понимала, почему должна была научиться использовать это оружие только из-за работы моего отца, но теперь мир был полем боя, а я родилась в самом эпицентре событий.
Теперь я могла держать любое оружие, не моргнув глазом. Обучение с Логаном не было чем-то, чем моя мать была довольна, особенно когда дело дошло до пистолетов, но она не могла запретить мне учиться, потому что согласилась, что я должна была быть в состоянии защитить себя. Тем не менее, сама она никогда не тренировалась. Я подозревала, что это из-за ее отвращения к оружию.