— А что Король? По-моему, его зовут Дарогэн.
— Он мёртв, — просто сказала она.
Морт дёрнулся:
— Ты…?
Мойра покачала головой:
— Он был уже мёртв, когда я с ним встретилась — его мозг был заменён теми металлическими тварями. Его тело продолжало двигаться, губы говорили, но ничего живого внутри не было. Не уверена, где он сейчас.
— Металлические твари?
Она сделала глубокий вдох — очевидно, придётся много объяснять.
— Как те, что были на полу в пещере, где я тебя нашла. Они заползают людям в рот, и управляют ими как марионетками. — «Но далеко не так хорошо, как я».
Эта частичка информации привела к длинном объяснению того, что Мойра и Грэм видели и пережили с тех пор, как прибыли в Данбар. Лёгкая озадаченность Мордэкая сменилась тихой внимательностью, а потом более глубоким испугом по мере того, как они рассказывали.
— Что действительно меня озадачивает, так это то, что ими движет, — сказала Мойра. — В них нет жизни, нет эйсара, однако они двигаются как живые существа, и, похоже, обладают разумом.
— Сознание есть свойство эйсара, — согласился её отец, — без него они не могут быть истинно разумными.
Сэлиор всё это время молчал, но выбрал этот момент, чтобы заговорить:
— Они не из этого мира — они пришли извне. Известные вам правила к ним неприменимы.
— Ты ранее назвал их «АНСИС», — сказал Граф. — Что они тебе сказали?
— Что они здесь с целью очистить этот мир, сделать его идеальным для человечества, — ответил Сияющий Бог.
— Для человечества? — выругался Грэм. — Моё короткое пребывание с такой штукой в шее было самым ужасным переживанием в моей жизни! Посмотри, сколько из-за них погибло народу!
Сэлиор огляделся, заметив отсутствие тел — живых или мёртвых.
— За городом, — проворчал Грэм. — Они перебили половину горожан, пытаясь не дать Мойре их освободить.
Сэлиор кивнул:
— Как бы то ни было, я думаю, что у них долгосрочные цели. Когда они говорили со мной, их всегда интересовали волшебники. Они не боялись поражения, однако они искали инструменты, с помощью которых можно было бы уничтожить магию и тех, кто ею пользуется.
— Тогда с чего им тебе помогать? — спросила Мойра. — Ты же сам состоишь исключительно из магии.
— Они, похоже, основывали свои решения на чистой рациональной мысли. Я был средством к достижению цели. Они планировали и меня тоже устранить, как только я отдал бы им тебя и оставшихся волшебников. Я в этом не сомневаюсь, поскольку они этот факт совершенно не скрывали.
Тут ей в голову пришла другая мысль:
— Как ты изменил ключ к твоим чарам?
— Я объяснил АНСИС, как это делается, — насмешливо сказал он.
Мордэкай нахмурился:
— Я прошептал тебе ключ на ухо — как они его узнали? Ты не мог сказать им эти слова, чары это запрещают.
— У них очень хороший слух.
— В пещере кроме нас никого не было, — настаивал Граф.
Сэлиор улыбнулся:
— Были, частями, можно сказать. Я их совсем не понимаю, но могу сказать тебе, что они могут распределять свои тела любым вообразимым способом. — Он приостановился, подумав секунду. — Нет, возможно, слово «тела» тут не подходит, более верно сказать «части». У них в той пещере были крошечные уши, а также оружие, которое тебя едва не убило.
— Похоже на шиггрэс, — пробормотал Мордэкай. — Отрубаешь им руки, а они продолжают двигаться. Ты говоришь, что эти твари могут отрубать себе уши, и подслушивать ими?
— Нет, — сказал Сэлиор. — Они создают уши из металла. Они создают глаза, и оружие, они создают те шутки, которыми управляют людьми, но они не являются ничем из этого. Они подобны скрытому духу, который всё это контролирует. Всё остальное для них — лишь набор инструментов.
— Но в них нет духа, — с нажимом сказала Мойра. — Нет эйсара.
— Однако они способны общаться друг с другом, — заметил Грэм. — Когда мы с Алиссой были под контролем, было ясно, что паразиты в каждом из нас координировали друг с другом свои действия. Они собирали сведения нашими глазами и ушами, и то, что знал один, знали они все.
Мойра вспомнила, какими они ей казались во время битвы, вспомнила огромный интеллект, лежавший за действиями всех управлявших городом паразитов.
— Я ощущала это во время битвы. Когда я пыталась освободить горожан. У меня была тысяча пар рук, глаз и ушей, однако они знали не меньше меня о всех передвижениях во время боя в городе.