Лесник глубоко вздохнул, вспоминая:
— У него было такое оружие, какого я никогда не видел — магическое, наверное. Оно ходило на четырёх ногах, и у него была такая странная коробка, которую оно просто направляло на что-то, и — бум, всё взрывалось. Выстрелила этой штукой в Мойру, и по-моему едва не убило её.
У него и другое оружие было, на другой стороне. По-моему, оно им пользовалось больше, потому что первое нужно было долго перезаряжать, или типа того, но оно было почти таким же страшным. Оно направляло эту штуку, и та загоралась, будто из неё шло пламя, вместе с постоянным грохотом — но это было не как огонь у волшебников. Пламя было просто рядом с оружием, будто оно было каким-то побочным эффектом. Что-то, чего я не видел, било по всему, на что оно было направлено. Всё, что оказывалось перед этой штукой, просто умирало — хоть в десяти футах, хоть в сотне.
Грэм кивнул, прежде чем опустить взгляд на Мойру:
— Как мы сюда попали?
Большей части этого мы обязаны нашей принцесске, — ответил Чад. — Она каким-то образом встала, и не только вылечила твоего дракона, но и вывела нас из города. То, что она делала… — Охотник содрогнулся, вспоминая вторжение в свой разум. — …ну, я на самом деле не понимаю, но она нас вытащила. Как только мы оказались снаружи, она исправила всё у тебя и твоей ш… — Тут он резко остановился, перефразировав: — …твоей подружки. Но это, наверное, было для неё чересчур. После этого она упала в обморок. Вы трое уже пару дней спите как младенцы.
— Как ты нас перенёс?
Чад пожал плечами, кидая на драконицу у себя за плечом:
— После этого вот эта вот большая девочка по очереди перевозила нас в холмы. — Он не видел смысла упоминать последний, отчаянный бой. Тот был в их побеге просто мелкой деталью.
Кассандра подняла свою крупную голову:
— Не давай старику себя принижать. В конце за вами пришли ещё люди. Он сражался как демон, чтобы защитить вас, пока я не смогла вас всех вынести.
Грэм посмотрел Чаду в глаза, видя там смущение — секунду спустя он кивнул, и мужчина тоже на миг склонил голову. Между ними не было нужды в словах. Сберегая голос, он указал на незнакомца, лежавшего по другую сторону от него под навесом, и вопросительно поднял брови.
— Добрый барон, который отправился с Мойрой во дворец… знаю, он сейчас уже сам на себя не похож, — сказал Чад в качестве объяснения. — Она мне ничего не рассказала, но учитывая то, сколько он потерял крови, я не думаю, что ему с королём повезло больше, чем ей.
Обсуждаемый человек теперь почти не напоминал дворянина, с которым Грэм познакомился несколько дней тому назад. Его изысканный пиджак исчез, и тряпьё, в которое он был одет, теперь говорило скорее о крови и грязи, чем о благородной крови. Его волосы слиплись от влажной земли и чего-то вроде грязи, или засохшей крови. На Бароне не было надето никаких туфель или сапог, и пристальное изучение показало, что покрывавшая его рваная одежда на самом деле являлась останками его нижнего белья. Кто-то раздел его до нитки.
Лесник увидел мысли, мелькавшие у Грэма на лице:
— Я так думаю, они его, наверное, заточили вместе с нашей леди. Стражники обычно забирают у своих пленников всё хорошее. А вот кто его пырнул — не знаю. Она, наверное, залечила рану. У него большой серебряный шрам на рёбрах. Я пытался залить в него воду, каплю за каплей, но я не думаю, что он задержится на этом свете, если не проснётся поскорее.
Грэм вздохнул, и сделал несколько шагов, отойдя от импровизированного укрытия. Обогнув Кассандру, он нашёл тихую фигуру Грэйс, мягко приткнувшуюся к её боку. Единственными признаками жизни в ней были медленное расширение и сжимание её рёбер. Он провёл ладонью по её плечам, чувствуя там тепло, а затем посмотрел вниз по склону холма, через равнину, в сторону Хэйлэма.
Столица Данбара не была видна из их нынешнего лагеря, но тёмное пятно на горизонте скорее всего представляло собой дым, поднимавшийся из множества дымоходов города. Подняв перед собой своё предплечье, он посмотрел на татуировку, которую туда поместил Мэттью. Мыслью и словом, которое было едва громче шёпота, он призвал Шип, чувствуя успокаивающий вас двуручного меча в своих руках. Ещё одно слово покрыло его тело блестящей зачарованной сталью. Броня выглядела как чешуйчатый доспех, будучи собранной из бесчисленного множества накладывавшихся друг на друга частичек, но была гораздо лучше. В отличие от нормальной кольчуги, эта броня затвердевала, когда по ней попадал удар, становясь негибкой, чтобы защитить своего носителя. Она совмещала гибкость кольчуги с защитными свойствами лат, и чары делали её почти неразрушимой.