Домовой
За окном густо завывала зима и от этого домовому становилось еще грустнее. Он смотрел в окно, на котором когда-то густо цвели фиалки, герань и пряный жасмин, и смахивал сиротливые пылинки с потрескавшегося подоконника. Грустно.
Сколько лет назад опустел дом – он уже не помнил. Марфа Петровна умерла как-то сразу и внезапно. И вроде не болела, и вроде была полна сил и здоровья. И вроде столько планов было – и корову еще одну купить, и маслобойню побольше, и второй участок попросить распахать в следующем году. И по дому столько идей было. А пришла вечером – легла отдохнуть и... ушла. Тихо так, улыбаясь во сне чему-то своему, неведомому, далекому.
Хоронили всей деревней. Марфу Петровну любили исключительно и безоговорочно. Любили за доброту, за то, что ее дом всегда и всем был открыт. Любили за вкуснейшее молоко и масло, творог, сочники, варенье осенью и соленья. Любили за то, что в доме всегда выслушают и помогут. За то, что ее сердце любило безулосвно и до последнего стука. Любило жизнь.
Сын ее давно жил в большом городе и не часто навещал мать, хотя и помогал деньгами всегда. Впрочем, о помощи Марфа Петровна не просила. Денег ей хватало: и пенсия была, и хозяйство выручало. Поэтому все прочее она откладывала в красивую коробку из-под заграничыхъ конфет.
Домой вздохнул, прошелся по пустому дому, погремел в шкафу посудой. Большк от скуки. Дом этот он любил и уважал, и никогда не обижал жильцов. Помнил он и бабку Марфы Петровны – Всеславу Павловну. Женщину неверотяно сильную и властную: она поставила дом, завела хозяйство и жила в добром мире со всеми. Даже тогда, когда мира особенно и не было. У Всеславы Павловны было две дочери и сын: Лида, мама Марфы, и Евдокия Марковны, и Никифор Тимофеевич. Замужем Всеслава Павловна была дважды: первый муж скончался рано, а вот с Тимофеем они прожили долгую и счастливую во всем жизнь. Никифор с Евдокией уехали искать счастье в другие города, да так и не вернулись в родное гнездо. Приезжали только погостить да поддержать родных. А Лида осталась, обзавелась семьей, переняла хозяйство. Потом уже и Марфа Петровна стала хозяйкой дома...
«Вот так, - думал домовой, - Три поколения хозяев...А дом один теперича».
Внуков у Марфы Петровны не было. Так уж сложилось.
Игорь, сын ее, последний раз приезжал, кажется летом. Посмотрел дом, навел немного порядок – хотел пустить жильцов. Да передумал. И продавать не хотел – все вроде свое, родное. И жить не мог уже тут – за столько лет в городе да на хорошей работе привык к благам и удоствам.
... Весна ротшла как-то сразу. Одним днем. Было морозно, сыпал снег хлопьями, а потом вдруг с утра – звенит по всюду капель, греет солнышко – так ласково, как бывает только очень долгожданной весной, птичий гомон стоит такой – что даже у домового голова заболела. И лучики солнечные играют на стеклах.
И стало так хорошо вдруг, что домовой решил выйти на улицу да погреться рядом с рыжим соседским котом, облюбовавшим лавочку.
Только вышел он – как у калитки остановилась машина. Выла из нее молодая женщина и девочка, с такими синими глазами, что, кажется само небо завидовало столь безупречной синеве.
- Ну вот, моя хорошая, мы и дома... Теперь.
Она открыла калитку.
- Заходи, а сумки я принесу.
- Мы теперь будет тут жить? – девочка с интересом посмотрела на дом. – У нас теперь такой большой дом?
- Да, моя хорошая. – Грустно улыбнулась мама.
Домовой не поверил своим глазам. Новые жильцы? Что-то знакомое ему виделось в общих чертах лица и в осанке женщины, но что именно – он никак не мог вспомнить.
Весь день в доме кипела работа: растопили жарко печь – прогреть да просушить дом, вымели пыль, перетряхнули, что могли... Домовой устроился под теплой печкой – наблюдал да слушал. Девочка ему понравилась очень: живая, бойкая, умная не по своим годам. На следующий день привезли еще целую машину вещей – домовой такие даже не видел. Тут и машинка, которая умела сама стирать – и на речку ходить не надо было, и в тазике тяжелой калатушкой отбивать. Тут и всякие диковиности для кухни, и красивые покрывала и подушки, и ковры какие-то удивительные и мягкие. Домовой заворожено смотрел на перемены и радовался: дом вроде помолодел. И цветы расставили на всех окнах. Живые, яркие. И чай теперь почти постоянно уютно кипел в углу печи.
- Мама, смотри, альбом с фотографиями!