Поэтому я вернулась в дом, покосилась на часы (одиннадцатый…) и отправилась в спальню.
Чтобы найти искомое, пришлось достать чемодан – весь в пыли, он пролежал под кроватью с тех пор, как я сюда приехала - почти год.
Я даже замерла, заново пересматривая эту мысль. Подумать только – год! Не заметила, как время пролетело… Правду сказать, скучать особо не приходилось, даже если не учитывать всю эту историю с оборотнями, про которую вообще хотелось забыть. Дел вполне хватало и без нее. Но год? Когда я перебиралась в деревню, то вообще не думала о будущем – в первую очередь мне хотелось сбежать, спрятаться, а теперь?..
В глубине чемодана брякнуло, я запустила туда руку и выудила на свет божий маленький телефон. Черная оболочка отразила свет свечи, но кнопки нажимать было бесполезно – батарея села еще по пути сюда. Естественно, заряжать я ее и не подумала, везла исключительно на случай непредвиденных обстоятельств, а здесь пользовалась телефоном Гришки, если нужно было позвонить, что, впрочем, случилось только однажды.
Задумчиво похлопав по бедру зарядным, я отправилась к Гришке, решив заодно поздравить его и семейство с наступающим.
Все уже были в сборе – в зале, за столом, у включенного телевизора, из которого лились песни то Баскова, то Киркорова и мелькали красные и синие огни вечеринки. Три Дашиных отпрыска замерли на диване с открытыми ртами при виде меня – очевидно, наслушались ходивших по деревне баек. Сама Даша, хоть и не была слишком рада моему приходу, все же усадила за стол – рядом с развалившимся в кресле головой.
- Я на кухне заряжаться поставлю, - успокоил меня Гришка, забирая телефон.
Смирившись с тем, что быстро меня не выпустят, я попыталась расслабиться и перестать сопротивляться. На самом деле, все было не так уж плохо – Даша мне нравилась - она не была злобной, завистливой и, казалось, вполне счастлива, находясь в компании Гришки и детей в забытой богом глухой деревеньке. И даже мое появление восприняла философски.
Отдарившись от ритуальных вафельных полотенец в виде яйца остатками пирога с малиной, я дождалась двенадцати, символически отхлебнула из бокала с шампанским и поднялась.
- Пойду, поздно уже…
Не то чтобы меня пытались задержать – проводить до моста вызвался только Гришка, причем проводы выражались весьма оригинально: пока я натягивала куртку, он стоял, как истукан, с явным ожиданием в странно блестящих глазах и даже руки в замок сцепил, когда я потянулась к дверной ручке. Не знаю, чего он ждал – я на всякий случай сначала убедилась, что с той стороны никого нет, прежде чем ее открывать – но отсутствие какой бы то ни было реакции его явно разочаровало.
На улице парня как подменили – отбросив кривляния, он вновь стал привычным мне Гришкой.
Мы остановились у моста, пропуская гуляющих и принимая поздравления. Я нахохлилась, сунув руки в карманы – градусов двадцать пять, не меньше.
- Ну, ты подумала? – парень подхватил меня под локоть, заставив посторониться. Я кинула короткий взгляд дальше по улице, где светились окна дома участкового – очевидно, сегодня спать ему не придется, а вот мне лучше убраться на свою половину деревни.
- О чем?
- Об охотниках! Третьего дня приедут! – возмущенно, словно мне было делать больше нечего, пояснил Гришка, приплясывая на месте – не то под раздающуюся от площади музыку, не то от холода – выскакивая за мной на улицу, он сунул ноги в резиновые калоши, быстро застывшие на морозе.
- Тьфу! – отпихнула я его. – Ты опять? Сгинь! Никуда я с вами не пойду…
- Три дня! - гнусаво раздалось мне в след. Я фыркнула от смеха, пряча нос в воротник и зажимая телефон ладонью, чтобы на таком холоде он не разрядился.
Только добравшись до дома и пригревшись на печи, я решилась набрать номер. Запомнился он прочно – благо, оборотничья память была все еще при мне, в отличие от всего остального.
Пару минут в тишине дома слышалось только басовитое кошачье мурлыканье и длинные гудки, изредка перемежавшиеся помехами на линии. Я терпеливо ждала – знала, что Ника существо вредное, а более того – забывчивое и телефон регулярно теряет. Наконец, на том конце провода взяли трубку: