Именно по этой причине обращаться к сверхъестественным силам я не собиралась, зорко наблюдая из-за кустов, чтобы писателя, не дай бог, не съели. Но то ли русалки зимой опускались на глубину, то ли впадали в спячку – кто их, тварей подводных, разберет? – но к Сергею так никто и не вышел. Он промаялся у заводи всю прошлую ночь, словно неупокоенный дух и сегодня тоже пришел. С лопатой.
Мерзко хихикая, я попрыгала на месте, согреваясь. Писатель для согреву носил с собой фляжку коньяка, а потому к прошлому утру уже едва волочил ноги и весьма насторожил участкового, ранним утром вернувшегося из рейда по соседним деревням. Я в момент их теплой встречи едва успела нырнуть за деревья. Впрочем, Алексей Михайлович останавливать Сергея не стал – проводил глазами его вихляющий путь от моста и, чуть нахмурившись, отправился к себе.
Вчера я, дабы подогреть энтузиазм исследователя сверхъестественного, подкинула в ботинок Сергея старую, покрытую налетом золотую сережку. Очевидно, утром он ее нашел, потому что сегодня явился готовый копать до посинения.
Отлично.
Поудобнее устроившись в кустах недалеко от заводи, я нетерпеливо посмотрела на небо. Время подбиралось к полуночи, народ массово повалил на улицу, фляжка опустела наполовину – надо начинать.
В льющемся с неба болезненно-желтом свете одинокого месяца на берег выбралась юная девушка. Белое платье чуть колыхалось на ветру, облепляя тонкую фигурку, но еще белее была ее кожа – словно снег, она искрилась в свете звезд. Длинные серебристые волосы закрывали ее лицо, словно водоросли.
Писатель примерз к пеньку, на котором весьма удобно устроился. В широко раскрытых глазах плескался коньяк пополам с жаждой наживы и каплей вожделения.
Девушка, словно присматриваясь, обошла его по широкой дуге и, остановившись на той стороне заводи, едва слышно спросила:
- Ты мой любимый?..
Вид у нее был при этом до того несчастный, что и камень бы прослезился. Сергей сделал пару эпилептических кивков и потянулся за лопатой.
- Любимый… - девушка чуть улыбнулась – светло, нежно, от чего на душе у исследователя заскребли кошки. Боясь пошевелиться, он наблюдал, как она приближается, обходит его сзади, нежно обвивая холодными, ка лед, руками и едва не скончался от ужаса, когда щеки коснулись влажные губы: - Хочешь, навеки будем вместе? Найди мои серьги! Тело мое не нашли, но мать приданое в гроб положила… Там они. Среди монет золотых и камней драгоценных… Найдешь – будем вместе! Могила моя в центре кладбища, у часовни…
Дальше рассказ обрывался – по версии Сергея оттого, что русалка его усыпила, по моей – оттого, что к коньяку я добавила нужной настойки…
В любом случае, спящего нужно было дотащить до реки – там как раз подростки с горки катались, они его найдут…
Инфернальная девица, пыхтя от натуги, подхватила под мышки весьма упитанного писателя и с хаканьем столкнула его с пологого берега. Спящее тело подкатилось прямиком под ноги скатившимся с горки девчонкам. Грянул хоровой визг.
Я поспешно скрылась в кустах и, едва не убившись о подвернувшуюся под ноги лопату, отправилась домой – смывать белую гуашь, позаимствованную у Ксюшки, вымыть натертые золой волосы и переодеться во что-то более нормальное.
Следующее утро выдалось на редкость щедрым на события.
Во-первых, началось оно с визита Машки. Пока я умывалась, обнаружив на лбу остатки гуаши, девица готовила завтрак, абсолютно освоившись в моем доме, и рассказывала последние сплетни.
- А дядя Сережа правда русалку видел! – с придыханием вещала она. – Едва жив остался! Близняшки Крупицины его нашли ночью, на реке – бледного, совсем языком, говорят, не ворочал… Они его к теть Глаше отвезли на санках, а сами на реку больше – ни ногой! А утром я как услышала – и к нему! А он говорит, скоро, Мань, будем с тобой богаты, как срезы!
- Крезы, - походя поправила я, стараясь не слишком сильно ухмыляться. – Это царь такой, у которого денег много было…
- До революции у всех деньги были – так бабка говорит… - вздохнула Машка. И тут же воспряла духом: - Ну ничего, вот найдем клад и я бабке шубу куплю – не хуже тогдашних…
- Клад тот проклятый, Мань, - осадила я ее. – К нему только мужчина прикасаться должен. Пусть твой дядя Сережа сам за ним идет, а ты лучше дома посиди, с бабкой… Иначе ничего не найдете.