С отвращением отбросив находку, я зажала нос рукавом парки и на всякий случай задышала ртом. Я была права – вурдалак. И судя по запаху – именно тот, из экспериментальных образцов отца Дмитрия. Эту вонь я ни за что не забуду… То-то участковый обрадуется! Очередной висяк на его голову…
Представив себе выражение лица Алексея Михайловича, я нервно хихикнула.
- Связи нет, - хрипло просветил Гришка, возвращаясь ко мне. Он был бледный, всколоченный, с выступившей испариной на лбу и дикими глазами с расширенными зрачками. Шок.
Я посмотрела на небо, на низко висевшее солнце, сумрак среди деревьев и вздохнула, поднимаясь:
- Думаю, тело отсюда все равно никуда не денется. Возьмем с собой доказательство…
В деревню мы вошли уже в темноте. Может, и хорошо, потому что увидь нас кто-нибудь в таком виде, то без паники бы точно не обошлось. После более подробного осмотра выяснилось, что я отделалась только вывихнутой рукой, ссадинами и порезом на лбу, который, впрочем, уже подсох. Зато парка такого издевательства не выдержала и теперь выглядела так, будто ее драли собаки. Гришка смотрелся ничуть не лучше, так что компанию мы составляли колоритную: всклокоченные, в крови, Гришка с ружьем за плечом, а я с завернутой в полиэтиленовый пакет замороженной рукой. Мешок с зайцами я бросила на дороге – нести его с вывихнутым плечом было выше моих сил, а Гришка бы такой вес не осилил. То есть в нормальном состоянии может быть, но оказалось, что друг весьма впечатлительно отнесся к нашей небольшой аварии. Я же ощущала себя немного странно: после выброса адреналина меня сначала потряхивало, а потом наступило вялое онемение. Я тупо переставляла ноги, сосредоточившись на этих машинальных движениях. И даже боль в плече от этого невольного гипноза немного уменьшилась. Гришка вправить не решился, а регенерация не могла начаться, пока сустав не будет возвращен на его законное место, так что к тому моменту, как мы добрались до дома участкового, я сама себе напоминала зомби: медленные, нарочито осторожные движения, серо-зеленая расцветка лица, стеклянный взгляд. И чужая конечность в пакете.
Ее-то в первую очередь участковый и заметил.
Мы застали его за ужином – на столе расположилась сковородка жареной картошки с одурительно пахнущими шкварками, тарелка с одиноким надкусанным огурцом и большая кружка курящегося дымком чая.
После секундного замешательства глаза участкового не столько испуганно, сколько удивленно расширились и прикипели к моей правой руке, в которой я держала трофей.
- Можете не верить, но я правда здесь ни при чем, - вздохнула я и, брякнув пакет на ближайший стул, оставила Гришку отчитываться, а сама обошла дом кругом, понадеявшись, что Глаша еще не ушла. Зря надеялась – фельдшерский пункт был закрыт на замок.
- Я ее вызвал, - едва я вошла обратно в дом, Алексей Михайлович – уже в форменных брюках и рубашке на одном рукаве (второй, так и не надетый, болтался сзади, пока он метался по кухне) усадил меня на стул, перехватив за подбородок, посмотрел в глаза и недовольно цыкнув, куда-то ушел. Вернулся уже с банкой меда, малинового варенья и бутылкой водки.
Оказавшись в тепле, я начала медленно оттаивать. Шок, как выяснилось, был не только у Гришки – пока мы шли сюда, я этого не чувствовала, зато теперь плечо начало дергать так, словно его волки грызли, да и шум в голове усилился. Поэтому я постаралась вообще не шевелиться, только отстраненно наблюдая, как участковый одевается и, продолжая расспрашивать Гришку, смешивает в кружке с чаем свой коктейль Молотова.
- Не уверена, что стоит это пить, - скептически отозвалась, но протянутую кружку приняла и под суровым взглядом сделала глоток. Нечто очень горячее и очень сладкое, пахнущее летним лугом и полынной горечью пронеслось по пищеводу и упало в желудок, взорвавшись там, как маленькая нейтронная бомба и выбросило в вены целую огненную бурю. Я мгновенно согрелась, в голове прояснилось.
- То-то же, - фыркнул Алексей Михайлович, улыбнувшись краешком губ.
Через пару минут пришла Глаша – увидев нашу компанию, она даже не удивилась, только ворчала, уводя меня к себе:
- Вечно вы вдвоем в истории влипаете… Теперь-то что случилось?
Я коротко рассказала, опустив причину аварии. Ей, конечно, скорее всего, все равно расскажут – куда-то ведь надо труп привезти, не оставлять же его в лесу? Но лучше, если это сделает Алексей Михайлович.
- Рюмку налить? Для анестезии, – деловито уточнила женщина, срезав с меня парку и кофту. Рука радовала веселенькой синюшной расцветкой, заметно опухла, но пальцы кое-как двигались.