- Тогда кто это? – я кое-как пригладила спутанные волосы, обнаружила в них землю и тоскливо подумала, что топить баню по ночам никто для меня не будет. От собственной я бы, конечно, тоже не отказалась, но это, скорее, из разряда неосуществимого. Эх, хорошо было летом – забрался в речку или под летний душ, остатки которого засыпаны сейчас снегом на огороде – и никаких проблем.
- А бес его знает, - признался Гришка устало, врываясь в мои размышления. – Только я… я вот что нашел.
Он выложил на стол горстку маленьких, похожих на щебенку камней. В полутьме даже волчьими глазами различить было сложно – я взяла один, покрутила в пальцах. Прохладный, тяжелый, черный или может темно-розовый, покрытый белым налетом камень. Ничего необычного, такие под ногами часто встречаются. На всякий случай я их обнюхала, но камни они и есть камни – в них я не разбираюсь.
- Они под телом лежали, - прошептал Гришка. Мы вдвоем склонились над столом. Пытаясь рассмотреть их получше, я поднесла лампу поближе и неверный свет живого огня внезапно отразился в безжизненном камне сотнями граней, пустив яркие блики по стенам. На несколько секунд мы словно завороженные, выпали из жизни.
- Это что? – хрипло и тоже тихо спросила я, быстро убирая лампу. Волшебство тут же исчезло – перед нами снова лежали обычные камни.
- Рубины, - Гришка сгреб их в ладонь и сунул в карман. – Необработанные.
Некоторое время я ждала, что он засмеется. Было абсурдно слышать такие вещи в деревенском доме, в котором даже электричества нет, не говоря уже об остальном. В абсолютной глуши – и вдруг?..
Я недоверчиво посмотрела на него:
- Да ладно? Не верю. Рубины – это же… Красные, прозрачные… А это… Ну, может минерал какой-то…
- Чтоб ты понимала, - фыркнул он. – Они же разные бывают, эти конечно не самые лучшие, но и такие стоят целое состояние. Я знаю – у меня дед после войны в шахте такой нашел, продал партийнику по смешной цене, а из одного бабке кулончик сделал – ну, вроде сувенира что ли. Никто тогда и не знал как этот камень называется – красивая безделушка и все. А потом, когда заповедник основали, геологи приезжали – вроде как местность разведать, ну и увидели у бабки. Шуму было… Но разработку так и не открыли, говорят, смысла нет – дороже обойдется. Мало, да и качество плохое. Я думал, давно уже все выгребли, отец сказал с семидесятых ни одного не находили…
- Видимо, плохо искали, - я опустилась на теплую приступку у печи и с удовольствием выпрямила спину: - А участковый знает?
- Вот еще! – возмутился Гришка, прикрывая карман рукой. – Чтоб он у меня их забрал? Ща!
- А вдруг его из-за них убили! – воскликнула я встревоженно. – Если это и впрямь... Они же дорогие!
- Пусть сначала узнает кто это, а потом уже посмотрим, - упрямо заворчал парень. – И потом, ты говорила – это те твари его сожрали, а их уже и в живых-то нет. Так что… Место освободилось. Ты в деле или как?
Непонимание в моих глазах заставило его снова вытащить камни из кармана и поворошить на ладони:
- Алиса, не тупи! – призвал Гришка. – Вот они, денежки! Если мы найдем, где он их взял…
- Тебе так нужны деньги? – скривилась я. Но отрицать было бы глупо – я действительно заинтересовалась и огонек азарта во мне загорелся, только… Если участковый узнает, что мы скрыли от него улики… И вообще, как-то это все подозрительно. Бесплатный сыр, как говорят, бывает только в мышеловке, а здесь – рубины! Слишком все просто…
- А как же приключения? – возразил Гришка с хитрой ухмылкой. – И потом, деньги лишними не бывают! Ты сама говорила – мне в город надо. А у меня, можно сказать, семья и дети!
Я скептически фыркнула, но спорить не стала, разрываясь между совестью и жадностью. Заметив это, Гришка встал:
- Ладно, не буду тебя уговаривать. Но если надумаешь… Я был бы рад.
- Ты же все равно куда-нибудь впутаешься, - вздохнула я, запирая за ним дверь.
Подумать только… Рубины!
Не знаю, может, я бы и задумалась над этой идеей, но на следующий же день стукнуло первое марта.
Первый день весны впервые на моей памяти выдался действительно весенним – словно тепло уже стояло на пороге и только и ждало когда ему откроют дверь. Засыпала я зимой, а проснулась уже под веселую капель за окном. Яркое солнце вовсю вытапливало снег: сугробы оседали, съеживались, с крыш вытянулись метровые прозрачные как стекло сосульки, ошалелые птицы носились в воздухе, вереща, как сумасшедшие, а народ поспешно выбирался из теплых домов в попытке успеть сделать все то, чего не успел за зиму. Наружу из сараев вытаскивались инструменты, кур выгнали на улицу, оставшаяся картошка поспешно перебиралась на посевную и для свиней, соленья-варенья выставлялись на стол. Словно очнувшись от долгого, муторного сна деревенские суетливо сновали по дворам и воздух наполнился шумом, гамом и веселыми воплями ребятни, долбившей лед на реке.