— Сейчас я уберу руку от твоего рта, и мы с тобой поговорим, — повторил я. — Тихо и спокойно, как хорошие друзья, если ты имеешь понятие, о чем я толкую. А друзья не сопротивляются и не зовут на помощь дюжих парней из коридора, которые только и знают, что звякать этой чертовой дверью, смекаешь? Пока ты держишься молодцом, смотри, чтобы и дальше так было.
Я чуть отпустил его, Хосе тяжело и часто задышал.
— Пор Мадре де Дьос, ты взбесился, что ли, омбре? — свистящим шепотом выдал он. — Ты же чуть не…
— Тихо-тихо — разве так нужно говорить с друзьями? — я покачал головой. — Лучше скажи, как тебя зовут, мой новый корявый друг.
— Что?.. Хосе, Хосе Серрано. Пор Хесус, амиго, ты по-настоящему меня пугаешь.
— Отлично Хосе, — выдал я ему позитивную мотивацию. — Переходим к следующему упражнению. Расскажи своему старому другу Хуану, где мы сейчас находимся.
Хосе повел безумными глазами вокруг.
— Это больница Сан-Квентин, амиго. Последнее пристанище для потерявших разум преступников. Или, по крайней мере, так они говорят. И ты, и я здесь навсегда — и не скажу, что я сильно об этом сожалею.
— Что ты сделал на воле?
Парень как-то странно пожал плечами. Маленький, смешной человечек — что он мог сделать?
— Какие-то сатос изнасиловали и убили мою жену и дочь. Я выследил и убил их. — Он немного подумал. — Жестоко.
Да уж, чтобы попасть в больницу для невменяемых маньяков, тебе стоило потрудиться.
— Я не жалуюсь, — Хосе внезапно показался очень печальным. — Мне все равно было не жить без них.
— А я? — настало время важных вопросов. — Что сделал я?
Он посмотрел на меня, как… ну, да, как на сумасшедшего. Это меня, честно говоря, порадовало. Приятно слышать от людей правду, и ничего, кроме правды. Или хотя бы видеть правду в их глазах.
— Мы про это говорили мало, — глухо сказал он. — Но слышал, что ты убил кого-то важного. Зарезал. А может, взорвал. Или и то, и другое.
Да, это похоже на меня.
— Часто сюда заходят проверки? Санитары? Охрана?
Хосе облизал губы.
— Не сказать, чтобы часто. Это блок Е, сюда помещают тихопомешанных. Ты считался как раз таким. Кормежка дважды в день, три раза в неделю часовые прогулки — вот и все.
Очень удачно. Все как под меня сделано.
Вопросы кончились, разговор иссяк. Пора было прощаться с гостеприимной камерой — тьфу, черт — палатой. Да и не люблю я разговаривать с покойниками.
Где-то далеко с лязгом открылась дверь.
Раз, два, три, четыре.
Пять.
Дверь закрылась.
И никаких шагов, ни близко, ни в отдалении. Летают тут все, что ли?
Хосе застонал.
— Все-все, мы закончили, — сказал я успокаивающе. — Все как я и обещал, ничего личного, амиго. Не поминай лихом.
Я ухватился за его голову — одной ладонью за макушку, другой за подбородок и резко повернул. Шея сломалась с противным скрипящим звуком, но довольно легко — чуть сложнее, чем оторвать курице голову, а уж это я проделывал не раз. Думаю, Хосе даже ничего не успел понять.
Плохая новость — конюшни большие, и там шатается куча народу. А хорошая новость — что она именно шатается, а не бегает за мной с револьверами наголо. Все-таки большой плюс в том, что у этих домов такие толстые стены, и еще в том, что я до сих пор использовал преимущественно нож.
Хотя только высунувшись из двери на задний двор, после того, как закончил с толстым картежником, я чуть было не поплатился за свою беспечность. Спасло меня только то, что парень, который там расхаживал, очень любил музыку и довольно громко насвистывал какой-то военный марш. Поэтому у меня оказалась примерно секунда на то, чтобы оценить обстановку и немедленно нырнуть обратно. Парень, как было видно из окна, недоуменно осмотрел двор — кто это тут скрипит дверью? — никого не нашел, и продолжил заниматься своими делами. Складывал чурбачки в поленницу, или что-то в этом роде.
И продолжал насвистывать, конечно. Что его и погубило в итоге — босые ноги все-таки в очередной раз сослужили мне хорошую бесшумную службу. Это взамен неработающей головы — картежники ведь намекали мне, упоминая какого-то Чарли. Это, видно, он и есть, тот самый парень, прикрываясь которым, я и выиграл ту знаменитую партию в покер. Даже как-то неловко его убивать.
В общем, Чарли пробудил во мне голос совести, поэтому он остался в живых — только получил кулаком по голове, неловко шваркнул щекой по колоде, на которой, надо думать, он раньше рубил дрова, свалился на засыпанный опилками и щепками пол и отключился.