– Кто же мешает тому? – ответил Дон-Кихот.
– Стало быть, нам остается только поручить себя Богу и предоставить все дело на волю судьбы, – сказал Санчо.
– Да, – подтвердил Дон-Кихот, – пусть сотворит Бог согласно моему желанию и твоей нужде, Санчо. Тот же, кто себя ни за что не считает, пусть и будет ничем.
– Слава Богу! – воскликнул Санчо, – я старинный христианин; чтобы быть графом, этого совершенно достаточно.
– И даже слишком, – возразил Дон-Кихот; – если бы этого даже и не было, то дело от того нисколько бы не пострадало; раз я буду король, я могу дать тебе дворянство, которого тебе не нужно будет ни покупать, ни приобретать заслугами. Если же я тебя сделаю графом, то ты вместе с тем станешь и дворянином, а там пусть говорят, что хотят, злые языки; они все-таки будут принуждены смотреть на тебя, как на вельможу.
– Еще бы, – воскликнул Санчо, – я уж сумею заставить себя уважать. Я однажды был церковным сторожем при одном братстве, и, право, одежда сторожа так хорошо шла во мне, что все говорили, что по моей осанке мне следовало бы быть церковным старостой. А что будет, Господи Боже мой, когда я надену на спину герцогскую мантию и наряжусь в золото и жемчуг, как иностранный граф! Я уверен, что тогда будут приходить смотреть на меня миль за сто.
– Да, у тебя довольно представительная наружность, – ответил Дон-Кихот, – но тебе следует почаще брить бороду, а то она у тебя такая густая, всклокоченная и грязная, что если ты не будешь тщательно бриться, хотя бы через день, то, благодаря ей, тебя будут узнавать на расстоянии выстрела из аркебуза.