Я
А! не довольно того, что роза имеет колкие шипы;[79] под нею скрывается еще змея; не довольно того, что вероломный, еще и лицемер. Гонзалло! Гонзалло! и лицемер.
Гонзалло
Понимаю слова ваши, но не принимаю их на свой счет. Вижу внутренность души вашей и клянусь Богом — я невинен! Хотя уста злобы и помрачают зеркало добродетели[80], но после того оно будет блистать сильнее. Вижу ваше заблуждение и постараюсь вывесть вас из оного.
Я
Какою-нибудь сказкою, изобретенною лицемерством?
Гонзалло
Любовь моя к вам поможет мне сносить несправедливые упреки.
Я (указывая на жену)
Знаешь ли ты ее?
Гонзалло
Спросите об этом у себя.
Я
И знаешь, каким образом она здесь очутилась?
Гонзалло (немного смешавшись)
Друг мой! страшно твое заблуждение.
Я
А! ты не приготовился к этому вопросу?
Гонзалло
Имея спокойную совесть, я всегда готов отвечать на всё, даже пред престолом Страшного Нелицемерного Судии. Но, имея чувствительное сердце, мне тяжко переносить такие оскорбления, а еще более, когда их не заслуживаю. Ежели вам не противно, извините меня, что я начинаю с вами говорить не так, как с другом, ибо в глазах ваших я недостоин этого имени; так, пусть буду недостоин его, если язык мой произнесет слово, вымышленное хитростию; итак, позвольте мне уверить вас, что я не заслуживаю никаких оскорблений.
Мы вышли в другую комнату, сели, и Гонзалло с спокойствием духа — или мне так казалось, ибо я уже колебался между сожалением и ненавистью — начал: «Друг мой! но простите меня — не могу скоро отвыкнуть от этого имени, и горе мне, если я принужден буду отвыкать. Нет! никогда; последний вздох мой будет это священное слово». Между тем как он говорил это с совершенно, казалось, чистою совестию, вошел один солдат и сказал, что хозяин показал в допросе, что он соучастник разбойников, которых открыл убежище; что команда отправилась для розыску. По повелению Гонзалла он вышел. Гонзалло начал: «Давно уже некоторый вельможа старался чрез разных ветреников узнать и испытать верность вашей супруги, но тщетно. Слабая волна старалась поколебать скалу[81], посмеивающуюся разъяренным валам. Даже собственное его письмо, в котором повергал он к ногам ее всё то, чем изобилует Индия, предлагал ей почести, клялся в любви своей, осталось тщетным». — «Кто, кто этот гнусный соблазнитель? И ты не говорила мне?» — сказал я с гневом своей жене. «Прости супруге, — отвечала она, — не хотящей нарушать твоего спокойствия. Я сама, желая сберечь свое собственное, даже не читала, даже не распечатывала письма; ввечеру я сожгла его, но вы, — сказала она к Гонзаллу, — вы, верно, знаете превращать вещи в первобытное их состояние?[82] Или, собравши пепел и превративши его в бумагу, могли вы прочесть письмо? Вы молчите? Изменник!»
Гонзалло (с спокойствием)
С какою радостию, с каким удовольствием встречаем мы солнце после бурной погоды! С какою радостию услышу я название друга после таких ругательств! Так, судя по словам моим, меня можно почесть злоумышленником обольщавшего. Но выслушайте — и судите: вельможа, видя не только отказ, но даже презрение, по обыкновению своему хотел заставить повиноваться и вздумал употребить насилие. Но все предприятия, какие только ни вымышляла страсть его, все предприятия были слабы. Он начал уже удивляться добродетелям супруги вашей. Но преступная страсть от времени возрастала в нем; наконец он вздумал употребить меня орудием своих замыслов. Я, не оказавши никаких вышних услуг отечеству, получаю чин, немного спустя другой, кавалерию[83] и не знаю, кому излить чувства своей благодарности. В одно время слуга, великолепно одетый, приносит ко мне письмо. Кровь во мне охладела, когда я прочел письмо, но она замерзла, когда приехал ко мне этот подлец вельможа и объявил мне, что он тот, кого я должен благодарить за милости, коими я пользовался, и в благодарность требовал от меня услуги. Он сделал предложение, и кровь, говорю, замерзла в моих жилах. Он, приметя во мне великую перемену, спросил о причине оной. «Великие милости, которые вы на меня излили, — отвечал я, — требуют великой благодарности. Но...» — «Но, — прервал он, — я столько благороден, что не требую ничего, кроме малой услуги». Он опять делает предложение похитить вашу супругу. Рука моя хватилась было за шпагу, но я опомнился и взял несколько времени на размышление. «Я надеюсь, что вы чувствуете цену моих благодеяний!» — сказал он и уехал.