На кровати сидел он сам, в этом мире.
— Вы, кто, дедушка? — спросил его парень, — поспешно вытирая слёзы, рукавом куртки.
— Вито Корлеоне, — автоматически ответил старый сицилиец.
— А как вы попали в это странное место? Вы тоже маг? — с надеждой посмотрел на него подросток.
— Я не знаю, где мы вообще и что это такое, но это место очень похоже на одно неприятное воспоминание моего детства, — вздохнул Корлеоне. — И нет, я не маг. — Хотя был им, с твоей, похоже, помощью.
Аберфорт недоумённо захлопал глазами.
— Ты, наверное, сильно захотел уйти, Абби, — вздохнул Вито. — Очень захотел. Но природа не терпит пустоты, вот мою душу и вырвало из цепи перерождений, чтобы заместить твою. Но вырвать душу из тела, насколько я понял, способно только убийство, а ты себе пулю в голову не пускал. Или заклинание, — пояснил он, для зависшего с открытой челюстью подростка. — А сейчас, в наше с тобой тело, попала «Авада кедавра», и вот мы здесь.
— А какой он, твой мир? — поинтересовался подросток. — Он похож на наш?
— Похож и не похож одновременно, — присел на кровать Вито. — То же время, те же люди, только про магов у нас ничего не слышали. Но это не значит, что у нас их нет, — улыбнулся Корлеоне. — В вашем мире тоже жёстко соблюдают Статут секретности.
— А ты не пытался искать, ну... своих? — посмотрел Аберфорт в глаза Вито.
— Я побоялся, — отвёл глаза Корлеоне. Побоялся, что-то испортить. У меня была очень непростая судьба, Абби. Но, в конце концов, я умер в окружении детей и внуков, я прожил хорошую жизнь, пусть не без боли и страданий. А поменяй я в своём прошлом, хоть что-нибудь? Неизвестно, как бы это сказалось на будущем. Я испугался за близких мне людей, малыш.
— А я бы хотел изменить прошлое, — упрямо покачал головой Дамблдор. — Хуже всё равно не будет. Моя семья мертва, из-за одной глупой причины. Альбус обиделся на отца и не захотел следить за сестрой. Она вышла на улицу и играла с магией возле дома. Деревенские мальчишки из магглов, увидели её и приказали повторить волшебство. А она испугалась... ведь колдовать при простецах запрещено! Мама всегда нас стращала, что если мы не будем соблюдать «Статут секретности», то нас посадят в Азкабан. А ужаснее места нельзя и представить. Там живут демоны, способные высосать твою душу, — юноша передёрнулся. — А потом она стала бояться применять магию, а это самое ужасное для волшебника. Внутри такого мага начинает расти страшное чудовище, обскури. Волшебник, в душе́ которого развился тёмный дух, редко доживал до десяти лет и это не болезнь, вылечить её нельзя, только убить носителя обскури, пока тот не вырос окончательно и не натворил бед. Чума в Европе, может, слышал о таком? — посмотрел Аберфорт на мрачного Корлеоне. — Это всё из-за обскури. Дети боялись магию, боялись инквизиции, просто пугались. А магу обязательно колдовать, иначе он становится обскуром и в нём развивается монстр. Нам в школе рассказывали, что всё наладилось только тогда, когда даже детей магглов, стали приглашать в Хогвартс, а во всём мире приняли Статут секретности, чтобы ни у кого не было даже мысли, что магия вообще возможна.
Вито печально смотрел на взволнованно размахивающего руками юношу.
— Прости малыш, но твоя мечта неосуществима. Я выйду в ту дверь, — махнул он рукой в сторону не так давно появившегося в стене квадрата. — Возможно, там действительно будет другой мир, где я начну всё сначала, как уже когда-то было в Америке. Из этого окна даже статую Свободы можно рассмотреть. А ты вернёшься к себе. Правда, я не знаю, в каком состоянии твоё тело после «Авады», но раз мы с тобой здесь ещё разговариваем, а не ушли оба на перерождение, то магия в нём ещё пока не даёт умереть мозгу окончательно. «Непростительное» выбило нас из тела и разбудило твою душу, а сейчас нам пора расстаться, — поднялся Вито, направляясь к двери.
— Стой! — кинулся следом Аберфорт. — Но ведь есть же надежда, что в том мире моя семья существует, а сестра не встретила тех маггловских детей, и мать с отцом живы?
Корлеоне печально пожал плечами. Ему тоже было не по себе, но он не хотел занять место Аберфорта, магия сама засунула его в это тело, и сейчас он просто хотел оставить его настоящему хозяину, а самому наконец-то уйти, чем бы это ему не грозило.
Аберфорт в несколько быстрых шагов обогнал грузного старика и оказался возле двери первым.
— Я пойду туда сам, а ты оставайся, — безапелляционно заявил он. — Я постараюсь спасти свою семью, чего бы мне это ни стоило. Прощай дедушка Вито Корлеоне и не бросай моего брата, пожалуйста. Альбус хоть и дурак, и гей, и виновен во всех наших бедах, но он единственный, оставшийся в живых Дамблдор, и я всё же люблю его, несмотря ни на что... Рванув ручку на себя, юноша мгновенно исчез в ослепительном свете, а Вито опустошённо сел на стул и закрыл лицо руками.