— Ты не горячись, Андрей, стой! — сказал Виктор. — Я конкретно желаю про наше с тобой счастье выяснить. Почем весь ящичек? — спросил он вдруг продавца.
Тот растерянно посмотрел на него:
— Чего?!
— Знаешь, кто ты таков есть? — рассмеявшись, сказал Виктор. — Ты живой пережиток капитализма в сознании людей. Понятно? Ну, вот!.. А я желаю все твои билетики оптом купить, весь опиум сразу…
— Так ведь тут же разные предсказания, вам все не подойдет, — запинаясь, начал продавец счастья и от волнения даже шляпу снял, обнаружив седую плешивую голову. — Пять рублей! — вдруг сказал он и покраснел. — Ну, три давайте!.. — И он, как попугай крылом, махнул зеленой шляпой.
Виктор, ухмыляясь, дал ему три рубля и высыпал все билетики в свою кепку-капитанку.
— Ну вот! — довольно сказал он, тряся кепку с билетиками. — Теперь я буду торговать счастьем.
Дурачась, двинулся он вперед, выкрикивая на ходу: "Продаю счастье, продаю счастье!" Но базар уже опустел; только на запоздалом возу, застрявшем среди площади, встрепенулась молодуха, стала тормошить мужа:
— Петро, а, Петро! Ты чув? Щось продают. Может, нужное?
Но Петро только лениво отмахнулся в ответ:
— Та нет! То агитация! — Он, видно, принял Виктора и Андрея за затейников из Дворца культуры.
Виктору стало скучно. Опять не знал он, что делать, куда девать себя в это нерабочее утро.
— Пойдем пива выпьем, что ли? — неуверенно предложил он.
— Нет. Неохота, — отозвался Андрей. — Пойдем лучше на вокзал. А?
— Ну что ж!
И они пошли на вокзал.
Они шли старой, знакомой дорогой. Когда-то этой дорогой бежал Виктор с шахты, и верный Андрей пошел тогда вслед за товарищем, чтоб вернуть его. Страшная это была ночь! Но сейчас они и не вспомнили о ней.
— Смотри! — сказал Андрей. — А трамвай уже почти готов. Вот смеялись, смеялись над горкомхозом, а смотри-ка!
Виктор рассеянно взглянул на трамвайную линию — действительно, все готово!
— Да… — сказал он. — Это хорошо!.. Большое удобство людям.
Он все еще держал в руках капитанку с билетиками. Наконец сам заметил это и расхохотался.
— Ну, а с этим что делать?
— А выбросить! — посоветовал Андрей.
— Нельзя! — серьезно возразил Виктор. — Три рубля плачено.
Он встряхнул кепку и вдруг решил так и надеть ее прямо с билетиками на голову.
— Ну, Андрей, а какое у тебя мнение насчет счастья?..
— Та отстань ты, пожалуйста!..
— Нет, ты скажи!.. С марксистской точки зрения…
— Ну, счастье и счастье…
— А все-таки?..
— Ну, это, — Андрей с усилием выдавливал из себя слова, — это, по-моему… как тебе сказать… ну, исполнение всех моих желаний, что ли…
— А какие твои желания?
— Ну, работать хорошо… и в дальнейшем расти на работе… Та отстань ты, ей-богу!
— Д-да… — усмехнулся Виктор. — Ну, работа работой, это хорошо!.. А для себя?
— Ну, для себя что?..
— А я, что ж, на чужого дядю работаю? Чудак ты, Виктор!
— Да… Верно, — согласился Виктор. — Но вот ты говоришь: счастье! А слава? Разве счастье не в славе? Ты о славе мечтал, Андрей?
— О чем? — удивился тот.
— Ну, например, о славе!..
— Мы не летчики!
— А все-таки?
— Чудак ты, Виктор! — пожал плечами Андрей. — Какая ж может быть у шахтера слава! Наша с тобой слава под землей ходит, ей на люди и выходить-то неудобно. Она ж чумазая, черная…
— Д-да… Конечно, какая это слава? — опять согласился Виктор. — Вот наши с тобой портреты который год висят, а где нас, кроме "Марии", знают?..
— Главное, чтоб совесть перед людьми была чистая, — назидательно сказал Андрей, — а слава — бог с ней!..
— Ну, а любовь?
— Любовь?..
— Ну, хотя бы любовь…
— Любовь… — задумчиво повторил Андрей. — Любовь — это да… Это, говорят, счастье…
— А ты откуда знаешь?..
— Так я ж сказал: говорят…
— Ой, Андрей! — лукаво засмеялся Виктор. — Подозреваю я, что ты влюблен.
— Я?! В кого?!
— А это тебе видней, в кого…
— Та, ей-богу ж, Виктор… Та провалиться мне на месте… — заволновался Андрей.
— Ладно, ладно! Выдавай свой секрет.
— Та какие ж у меня от тебя секреты?
— Черт тебя разберет. Ты хитрый!
— Я?!
— Ты.
— Я?! — Андрей чуть не заплакал от обиды. — Бессовестный ты! — сказал он дрожащим голосом. — Если ты на Веру намекаешь, так я ж тут при чем?
— А кто ж при чем? — посмеивался Виктор.
— Я ж ею ни капельки не интересуюсь…
— Развратный ты человек, Андрей! — смеясь, сказал Виктор. — Вскрутил девочке голову, а теперь — в кусты…