Бандиты остались без своего лидера, который поставлял оплачиваемые заказы («фронт работ»), привлекал к участию в «коммерческих проектах» (например, к реализации Минводы «Куяльник», которую производил Царичанский завод минеральных вод, принадлежавший днепропетровскому «авторитету» Мильченко (Матросу) и другим людям, близким П. И. Лазаренко). Нервничали заказчики и партнеры: многие начинания и замыслы оставались нереализованными. А поскольку в окружении Кушнира было немало натур энергичных и деятельных, стали возникать планы, как вызволить главаря и организатора из тюрьмы.
Один из свидетелей по делу донецко-луганской группировки говорил на следствии и в суде о целом «движении» по освобождению Е. Кушнира из СИЗО. О том, что как будто бы предпринимались попытки выкупить его с помощью адвокатов и вывезти из Донецкого СИЗО.
Под это дело готовы были заказать самолет, нанять охрану, лучших адвокатов. Существовал, по словам свидетеля, даже такой план: подключить израильскую разведку «Моссад», представить дело так, что Кушнир — ценный агент этой разведки и необходима передача его Израилю.
Но это так — из области проектов. Реально же искали способы и средства для выкупа «израильского гостя», то есть искали, кому бы дать большую взятку, чтобы Евгений Борисович обрел свободу. Прежде всего, как водится, собирали деньги под «освобождение Кушнира». Главным инициатором «сбора средств» был Леонид Фищук по кличке Хряк, один из ближайших сподвижников Кушнира. Если бывший ювелир считался главным «разводящим» своей крупной группировки по Донецку, то Фищук, как принято говорить, «держал» свой Кировский район, преимущественно рынки — был там главным авторитетом. После освобождения в 1996 году из заключения (отбывал срок за хулиганство) он скрывался, опасаясь за собственную безопасность, жил фактически на нелегальном положении. Поэтому не совсем понятно, как ему удавалось собирать дань с тех же рынков, если он жил, по преимуществу, вне Донецка. Фищук посчитал, что к освобождению Кушнира нужно подключить П. И. Лазаренко и нашел «выход» на экс-премьера. Леонид обратился к Наталье Снитко, супруге покойного Матроса, а та уже вроде бы «решала вопрос» с самим Павлом Ивановичем.
В общем, некий предприниматель привез в Донецк 110 тысяч долларов — «от Лазаренко», передал деньги Л. Фищуку и Игорю Савчуку (луганский «авторитет»), который также был задействован в приготовлениях к освобождению Кушнира. Савчук и поведал следователям, а потом — и суду о получении 110 тысяч от Павла Ивановича и 40 тысяч долларов от самой Натальи Снитко (всего 150 тысяч). Именно такую сумму якобы запросили «люди Фищука», занимавшиеся освобождением Кушнира.
По версии Савчука, деньги были необходимы, чтоб Евгения Борисовича выпустили «под залог». Но пока велись все эти хлопоты и передачи, Кушнир погиб в медсанчасти следизолятора. Случилось это 2 мая 1998 года, в субботний праздничный день. Официальная причина смерти, записанная в соответствующем свидетельстве РАГС, — острая коронарная недостаточность, проще говоря, сердечный приступ.
К нему привела аллергическая реакция на введенный лечебный препарат. Сам факт гибели выглядел, по меньшей мере, странно — со дня ранения минуло пять недель, дело как будто шло на поправку. А потому родственники Евгения Борисовича, в частности его старший брат Яков, срочно прибывший из Израиля в Донецк (подполковник в отставке, до 1991 года — известный следователь в милиции нашего города) высказывали удивление и подозрения по поводу этой неожиданной, загадочной смерти.
Свое заключение дала комиссия судмедэкспертов. Согласно ему, причиной смерти Е. Б. Кушнира явился анафилактический шок (наиболее выраженный и опасный вид аллергической реакции) на внутривенное введение актовегина на пятипроцентном растворе глюкозы при лечении огнестрельного многооскольчатого перелома левого плеча с повреждением лучевого нерва.
В день выдачи заключения, 2 июля 1998 г., следователь по особо важным делам прокуратуры г. Донецка вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении медработников СИЗО по факту смерти Е. Б. Кушнира. То есть официальная причина гибели последнего лидера донецких бандитов — несчастный случай.