— Слушай, мне говорили, что ты наглый, но не настолько же! — Роберт Карлович поднял бокал с коньяком и сделал движение в сторону собеседника, словно предлагая чокнуться, но тут же его и выпил. — Ты пришёл ко мне, прочёл лекцию о том, как всё плохо, а если мы такие умные, так чего же мы не такие богатые?
— Ну, во-первых, Роберт Карлович, я не напрашивался на встречу — это была ваша инициатива. Во-вторых, вспомните себя в моём возрасте, разве вы были богаты? Ну, может быть, духовно.
— Опять умничаешь, тогда время иное было, мы жили и работали по другим правилам.
— Не спорю, но теперь эти правила изменились, а вы пока нет.
Любой другой из числа людей, знающих крутой нрав директора, после такой фразы стоял бы, сжав потные ладони в кулаки в ожидании кадровой расправы, но этот молодой журналист сейчас уже не казался Роберту Карловичу неуёмным наглецом, тем более что он излагал весьма здравые мысли.
Беседа бывших оппонентов продлилась за полночь, и в её результативной части, помимо опустошенной бутылки отличного армянского коньяка, оказался некий план дальнейших совместных действий. Иван признал, что добился желаемого в избирательной кампании и теперь он призовёт тех, кто голосовал за него, поддержать во втором туре Яузе. Пунктом номер два являлось намерение сторон приложить ресурс телекомпании и личный творческий потенциал Черепанова для обеспечения прорыва кандидата Яузе.
Некоторое время спустя председатель постоянного комитета Верховного Совета по вопросам экономической политики Роберт Карлович Яузе, прибывший в свой родной округ в статусе народного избранника, получил приглашение на прямой эфир авторской программы Ивана Черепанова. Уважаемый гость студии, конечно, не смог отказать ведущему и согласился задержаться после передачи в его кабинете.
— Коньяк тот же, Роберт Карлович, — Иван провёл гостя к себе.
— Камеры, я надеюсь, у тебя в кабинете не ведут трансляцию на весь мир? — Яузе хитро прищурился и, улыбаясь, похлопал Черепанова по спине.
— Что вы, это не наши методы. Эфир, кстати, получился отменный, присаживайтесь.
— Мы с тобой так и не отметили победу, Иван Сергеевич. Закрутило, понесло, сам понимаешь. Надеюсь, прощаешь меня, неблагодарного? — уставший директор-депутат снял пиджак и небрежно бросил его на широкую спинку кресла.
— Конечно, прощаю. Вы ведь приняли моё приглашение на эфир, а заполучить такого гостя первым — это много значит. Тем более что есть возможность исправить ситуацию прямо сейчас, нет ничего проще. Первый тост — за победу!
— За нашу победу, как сказал один известный разведчик Я тебе благодарен за твой вклад, спасибо. Очень вовремя ты раскритиковал моих закостеневших штабистов, но есть ещё один вопрос.
— Я готов, хотя обычно я ставлю вопросы, но ничего, постараюсь быть в своём интервью максимально откровенным, — Черепанов подлил коньяку в бокалы.
— Мне доложили, что ты отказался от гонорара за свою работу. Это неправильно, я не люблю быть должником, — в выражении лица Яузе что-то неуловимо изменилось.
— Роберт Карлович, давайте будем считать, что я работал на авторитет. Свой и телекомпании. И на будущее. Тем более что ничего, выходящего за рамки своей профессиональной деятельности, я не сделал.
— Быть таким Дон Кихотом в нынешнее время неразумно и неприлично, Иван. Я понимаю, ты имеешь далеко идущие планы, — Яузе поднялся, достал из внутреннего кармана пиджака визитку с гербом и передал Черепанову. — Сам понимаешь, новая работа — новые телефоны. Звони. Чем смогу — помогу.
Иван подержал визитку с золотым тиснением в руках, будто глядя сквозь неё, о чём-то подумал и обернулся в сторону ГОСТЯ:
— Даже звонить не нужно, поможете — буду очень благодарен, — Иван взял лист для записей, что-то написал и положил на столик возле депутата.
— Кто такой этот Бальцерович Михаил?
— Мой хороший, — Иван сделал секундную паузу. Сказать «знакомый» было бы тактически неверно — слишком серьёзной была его просьба, а сказать «друг» он почему-то не смог, — мой очень хороший товарищ.
— Привет, привет, дружище, — с годами Бальцерович, который и ранее не славился стройностью фигуры и к тому же существенно полысел, резко ограничил круг людей, которые имели доступ к нему в неслужебное время, а уж о визите в дом и речи не могло быть.
К тому обязывало общественное положение. Вернее, положение в ограниченном обществе. Хоть Михаил Бальцерович стараниями Черепанова и при помощи Яузе провел в СИЗО не так уж и много времени, это прибавило ему веса в определённых кругах. Определённых тюрьмой. Ну и что, что нет наколок в нужных местах? Своё дело сделали деньги. Предприимчивый бизнесмен и тут нашел себе место. В конце концов, контрабандист — это тоже преступное ремесло, а Михаил Евгеньевич имел в этом деле богатый опыт.