Куличенко мигом переменился и превратился в доброго дяденьку, как будто мы с ним были давно знакомы, но всё никак не удавалось пересечься. Куля начал жаловаться, что летом в Париже будет чемпионат мира, но никто не помогает готовить команду, так что ребят и девчат подкормить ему нечем. Сергей Португалов советов не даёт, перетянул к себе лучших спортсменов и еле справляется, при этом вредничает и темнит. Просто каторга, а не жизнь. Мы немного поговорили, и я обещал помочь. Тогда Куля попросил меня скорее привезти ему всё, что у меня есть. Но у меня ничего не осталось, всё давно разобрали. Я позвонил Олегу и спросил, не пришла ли новая поставка; да, пришла — но её отгрузили на дальний склад, туда надо ехать и забирать самому. Это просто сказать — забирать: склады были такие, что там полдня будешь искать свои коробки в пыли и полутьме, вспотеешь и перепачкаешься, как грузчик. Лучше подождать, пока там сами разберутся и отсортируют поставку, поэтому я никуда не поехал и решил подождать. Однако Куличенко звонил каждый день, будто это были такие срочные лекарства, без которых сборная завтра погибнет.
Наконец я привёз прогормоны к Куличенко домой, он жил в солидном месте и в солидном доме. Разложив баночки с прогормонами по кучкам, я пытался ему объяснить, что и как действует, но это было невозможно: каждые пять минут у него звонил телефон и он выпадал из обсуждения минут на десять, затем снова старался вспомнить и вникнуть в то, что я ему говорил. Стало понятно, что надо действовать по-другому. Я написал десяток допинговых схем: для бега и выносливости, для спринта и силы, для прыжков и координации. Была ещё разбивка для подготовительного периода и предсоревновательного, что с чем применять и в какой последовательности прекращать, расписал дозы для мелких бегуний и огромных метателей. Затем распечатал в нескольких экземплярах и отдал Куличенко, но копии с датой оставил себе. Мы договорились держать нашу кооперацию в секрете, но Сергей Португалов про мои схемы узнал на следующий день. Куля не был способен скрывать новую информацию, точнее сказать, ему надо было немедленно обсудить её с максимальным количеством людей.
Мы снова встретились с Сергеем Португаловым. Он хорошо ориентировался в обстановке и объяснил мне, что и как, затем мы решили, что общаться с Куличенко будет он, я буду контролировать качество и ассортимент прогормонов, только оставлю себе несколько спортсменов высокого уровня, чтобы вести их на новых программах к предстоящему чемпионату мира, главному старту предолимпийского сезона.
Чемпионат мира IAAF по лёгкой атлетике в Париже, девятый по счёту, получился странным и скандальным. Звезда кенийской лёгкой атлетики Бернард Лагат был отстранён накануне старта, его проба на эритропоэтин оказалась положительной, анализ проводили в кёльнской лаборатории. Повторный анализ был сделан уже после парижского чемпионата — и ЭПО не подтвердился! Лагата оправдали, но он успел окончательно разругаться с кенийской федерацией лёгкой атлетики и в дальнейшем стал выступать за США. Вообще 2003 год ознаменовался первыми действительно положительными пробами на ЭПО: в марте во время чемпионата мира по кроссу лозаннская лаборатория нашла три положительные пробы, все они были успешно подтверждены. Но методика оставалась слабой и проблемной, поэтому IAAF вслед за МОК решила сохранять пробы на годы вперёд для повторного анализа, но только начиная со следующего чемпионата мира в 2005 году.
В Париже крупный скандал разразился с американскими спринтерами, применявшими модафинил; потом оказалось, что их программа была верхушкой допингового айсберга. Расследование деятельности калифорнийской лаборатории BALCO и её основателя Виктора Конте показало, что ведущие американские спортсмены участвовали в допинговых программах с применением раствора тетрагидрогестринона, инъекций ЭПО и гормона роста плюс тестостерон в виде гелей и растирок. Примечательно, что у Виктора Конте в допинговых программах не было таблеток, исключая стимулятор модафинил, который в такой форме выпускался фармацевтической фирмой Cephalon. Основной анаболик — тетрагидрогестринон — применялся в виде раствора, раствор содержался в шприце для впрыскивания в полость рта, где происходило дальнейшее всасывание. Новый анаболик был обнаружен почти случайно — Дону Кетлину подкинули шприц с остатками раствора, и для солидной лаборатории не составило труда найти действующее вещество в течение суток. Но мудрый Дон Кетлин превратил разоблачение в небывалую научно-детективную историю, невероятную драму, пронёсшуюся вихрем по телепрограммам и газетам всего мира.