Коржаненко после объявления положительного результата немедленно возвратилась в Россию вместе с золотой медалью, она отказалась её отдавать, более того, грозилась собрать пресс-конференцию и рассказать всю правду о Куличенко и сборной. И всё уже было готово в Москве, где её с нетерпением поджидал Андрей Митьков, корреспондент «Известий» и создатель сайта «Весь спорт», большой любитель допинговых репортажей и расследований. Позвонил напуганный Куличенко, попросил поговорить с Ириной — и дал мне номер её телефона. Поговорили, и не раз, и не только я один, всё ей объяснили. Коржаненко успокоилась, поняв, что она получит и сохранит все награды как настоящая олимпийская чемпионка — квартиры, машины, премиальные — и что бизнес её мужа в родном Ростове будет процветать. Главное — ни в чём не признавайся, и у тебя всё будет хорошо, никто ничего у тебя не отнимет, будешь жить и припевать, будто ничего и не было. Ну попалась на допинге, ну жалко, конечно, но ты же не одна такая, с кем не бывает. Это не конец света, сейчас немного пошумят и забудут.
Ирина уехала к себе в Ростов и там затихла.
После Игр в Афинах Николай Дурманов возглавил отдел антидопингового обеспечения в Росспорте. Положительные результаты на станозолол у наших легкоатлетов в 2004 году стали нестерпимыми, пора было что-то делать. Но Виталий Семёнов не пускал Дурманова в лабораторию, даже трубку телефонную не брал, хотя формально Дурманов стал его начальником. Стоило только Дурманову начать разговоры, что Семёнова пора менять, это незамедлительно становилось известно Виталию. Он сразу вычислил, что именно я являюсь для него главной угрозой, и через голову Фетисова стал писать письма в КГБ и куда-то ещё, утверждая, что я агент ВАДА, которого забросили из Америки, чтобы выведать все секреты подготовки сборных команд и разрушить российский спорт. Семёнов всегда был осторожен, в случае любой опасности сразу ложился в больницу и оставался там в ожидании, когда пройдёт угроза его директорству.
Это его спасало, но конец был неизбежен. Лаборатория допингового контроля юридически являлась ФГУП «Антидопинговый центр» и, согласно 161-му Федеральному закону, находилась в подчинении у своего учредителя. А им был Росспорт, поэтому Вячеслав Фетисов мог уволить Виталия Семёнова своим приказом и назначить нового директора.
Коварные письма Семёнова его сильно разозлили.
Возвращение в Антидопинговый центр. 2005–2007
8.1 Увольнение Семёнова. — Меня назначили директором ФГУП АДЦ
Наступил 2005 год. Мы сидели с Николаем Дурмановым и обсуждали новости и проблемы. Вот, например, в Америке с 15 января 2005 года вступает в силу запрет Конгресса США от 22 октября 2004 года, подписанный президентом Джорджем Бушем — младшим. Практически все прогормоны, 18 наименований, окажутся запрещены на территории США, только дегидроэпиандростерон (DHEA) останется легальным. Очевидно, что производство прогормонов уйдёт в тень, а из тени появятся подделки и невероятные стероидные смеси с новыми названиями. И оставалась главная проблема. Мы никак не могли избавиться от Виталия Семёнова и прибрать к рукам Антидопинговый центр. Вячеслав Фетисов вроде бы решился на его увольнение, но почему-то тянул время. Однажды, когда мы обсуждали планы захвата лаборатории, Дурманов с озабоченным видом достал небольшую сумку и показал её содержимое. Сумка была заполнена виалами с гормоном роста и эритропоэтином — это пришла новая партия из Китая. Николай попросил меня помочь в реализации. Хорошо, ладно, продажи я люблю любые — от колонок и шприцев до хромато-масс-спектрометров, — так что у меня всё быстро разлетелось, и снова остались обиженные: некоторым не хватило. Николай тогда ещё заметил, что, с одной стороны, мы обсуждаем серьёзные проблемы борьбы с допингом, а с другой, сами этот допинг продаём — настоящее оруэлловское двоемыслие, Doublethink. Да нет, возразил я, никакого двоемыслия в наших поставках и продажах нет, с нашей стороны это контроль ситуации, то, что Оруэлл называл Reality control.