Я спросил у менеджера станции допингового контроля, почему китайские спортсмены идут именно к тому столу и к тому офицеру допингового контроля, на что получил спокойный и убедительный ответ: мол, за тем столом пробы сдают китайские спортсмены, не знающие английского языка. Соответственно пробы принимает и оформляет офицер, тоже не знающий другого языка, кроме китайского. Так что мы намеренно не приглашаем к этому столу иностранцев — какие ещё будут вопросы?
Вернувшись в Москву, я решил немедленно уничтожить пробы с Чемпионата России в Казани, их было больше ста штук, они не давали мне покоя. Если доктор Долле спросит, где пробы, то я скажу, что их нет: пока я был в Пекине, в Москве случилось отключение электричества, холодильники потекли, и мои сотрудники выбросили все пробы. Так я ему и объяснил, после чего он полгода со мной не разговаривал.
9.4 Подготовка к Олимпийским играм в Сочи
Ежегодный симпозиум USADA в октябре проходил в Колорадо, и второй раз в течение года я очутился в этом городе. Там мне попался доктор Патрик Шамаш, медицинский директор МОК, я в него буквально вцепился и не отставал, пока он не назначил мне часовую аудиенцию без помех и отвлечений. Всё, Пекин проехали, впереди зимние Олимпийские игры в Сочи, объясните мне, плииз, с чего начать подготовку и где искать поддержку, и вот вам ещё список моих вопросов на две странички, прошу его не потерять. Патрик быстро переходил от лёгкой рассеянности и вальяжности к собранности и концентрации; он вздохнул, распушил усы и настроился на разговор. Первым делом он попросил подготовить проект лаборатории, поэтажную схему размещения приборов и приблизительный перечень оборудования без оглядки на бюджет и прочие ограничения — именно так, как я себе представляю идеальную лабораторию в Сочи, из расчёта, что за три недели в ней надо будет сделать 2000 проб мочи и 1000 проб крови. Патрик знал, что у нас в Москве лаборатория находится на третьем этаже неприспособленного здания и ВАДА многократно уведомляло Фетисова об этом несоответствии, поэтому попросил составить общий план подготовки к Олимпийским играм в Сочи, включающий обязательное строительство нового здания в Москве. И ещё Патрик велел связаться с организационным комитетом «Сочи 2014», с которым я должен подписать меморандум о взаимопонимании — MoU, Memorandum of Understanding, это будет прообраз нашего контракта на выполнение анализов в период проведения Игр.
Я сразу взялся за написание программы подготовки к Играм, меня два раза просить не надо, во мне сидит графоман, так что я готовил версию за версией, но одной окончательной, чтобы понравилась всем, пока не выходило. Организация Олимпийских игр отработана до совершенства — в процессе участвуют всего две стороны: МОК в Лозанне и местный организационный комитет, представляющий город, где будут проводиться Игры. Они подписывают двусторонний контракт и начинают подготовку, контролируемую со стороны МОК через специально созданный координационный комитет — CoCom, Coordination Committee. Комитет дважды в год должен будет проводить проверки и заседания в Сочи, всего десять проверок и заседаний, мы их так и называли — Коком. Однако есть третий участник, упоминаемый в контракте, с которым часто возникают проблемы, — олимпийская лаборатория. И больше контракт никого не упоминает. То, что в России существуют Минспорттуризм, РУСАДА или национальный Олимпийский комитет, это МОК совершенно не касается — да мало ли что в какой стране есть.
Получался неравнобедренный треугольник: при подготовке к Олимпийским играм в Сочи у МОК есть всего два рабочих контакта — оргкомитет «Сочи 2014» и ФГУП «Антидопинговый центр». Так что у меня тоже было два контакта — доктор Патрик Шамаш, медицинский директор МОК, и доктор Алексей Плесков, медицинский директор оргкомитета, отвечавший за допинговый контроль и медицинское обеспечение. Перед нашим расставанием в Колорадо Патрик ещё раз убедился, что я всё правильно понял, и пообещал приехать в январе, проверить, как идут дела.