Но второй раз я сделал круглые глаза уже искренне, когда узнал, что биологический паспорт и всю программу мониторинга стероидных данных отдали доктору Марку Вернеку, медицинскому директору ВАДА, хотя все были уверены, что этот участок работы останется у Оливье Рабина, научного директора ВАДА. Но Рабину так и надо, а то возомнил себя вершителем судеб и вздумал конфликтовать с моим Антидопинговым центром. Стоит только проиграть в одном месте — сразу проиграешь в другом. Позиции доктора Рабина сильно пошатнулись, приближался ужасный проигрыш в арбитражном суде — эстонский лыжник Веерпалу, олимпийский чемпион, грозился опровергнуть вадовскую методику определения гормона роста! Он на ней попался во внесоревновательный период.
Вернулся в Москву, поведал о новостях и разговорах Юрию Дмитриевичу Нагорных. Он выглядел очень озабоченным, главным образом из-за того, что Наталья Желанова держала его в постоянном напряжении, заглядывая к нему в кабинет по пять раз в день. Она умело и планомерно накручивала его по всему списку вопросов и проблем, в решении которых якобы принимала участие. Позднее в такую же ловушку угодил Виталий Мутко, и тогда Нагорных признал, что я был прав: толку от неё никакого, одна головная боль, пустая болтовня и потеря времени.
Мне кажется, в каждом министерстве есть своя Наталья Желанова.
И снова Сочи, точнее, мой любимый Адлер, это на юг от аэропорта, и снова родная набережная и гостиница „Адельфия“, ставшая вторым домом, где мне всегда хорошо спалось под шум набегающих волн. Завершается подготовка к прохождению аккредитации и заодно подготовка к замене проб. Юрий Чижов просверлил дырку между комнатой номер 125 для аликвотирования и комнатой для хранения вёдер, упаковки и хозяйственного хлама, номер 124. Для этого Чижов и Блохин тайно летали в Сочи на выходные дни 25–26 мая — и про это никто не знал, командировки не оформлялись. Дырка закрывалась круглой пластиковой крышкой, будто там собирались поставить розетку, но пока не поставили и задвинули тумбочкой. Именно Чижов придумал этот простой и надёжный путь, позволявший миновать камеры наблюдения, для передачи проб из внутреннего охраняемого периметра отдела регистрации и хранения проб — наружу, чтобы Евгений Блохин мог унести флаконы с пробами Б из лаборатории в здание командного центра ФСБ через пожарный выход и задние ворота для вывоза мусора. Там их вскроют фокусники, и Женя принесёт флаконы обратно, уже открытые и готовые для замены мочи. Фокусники будут работать в командном центре по ночам, там же будет храниться чистая моча наших олимпийцев, мы заранее проверили сотни проб! Вроде всё готово, Родионова закупила четыре морозильные камеры, главное, чтобы во время Игр никакой ночной активности не было заметно, лишь водопроводчик Женя Блохин будет ходить туда-сюда с чемоданчиком. Все будут думать, что у него там инструменты, однако там будет чистая моча в пластиковых бутылках и флаконы „берегкит“ с синей маркировкой — пробы Б. Фантастика!
Но я не дырку в стене приехал проверять, 9 или 10 декабря мне надо было обязательно увидеться с Питером ван де Флитом, медицинским и научным директором Международного паралимпийского комитета (МПК), мы вместе с ним работали в 2008 году в Пекине. Питера я любил за то, что он всегда был в хорошем настроении, и мы с ним быстро решили два важных вопроса. Впервые в своей истории МПК решил, что после Паралимпийских игр в Сочи пробы будут отправлены в Лозанну на длительное хранение. Я прямо сказал, что за упаковку, оформление документов и отправку я выставлю приличный счёт, сам пока не знаю какой, но стоимость всех позиций и услуг будет приведена, включая нашу 15-процентную прибыль, плюс сверху 18 процентов налога на все дела, происходящие на территории России, — НДС, налог на добавленную стоимость.
Вторым вопросом было согласование работы сочинской лаборатории по анализу проб российских спортсменов в марте, в плане РУСАДА стояли летние виды спорта, отправлять их за рубеж нам не хотелось. На март 2014 года у Питера было запланировано 600 проб с Паралимпийских игр в Сочи, для нас это разорительно мало, поэтому я был бы просто счастлив, если бы можно было дополнительно сделать 1000 проб российских спортсменов. Подготовка к Играм в Сочи обошлась нам очень дорого, многие расходы не были учтены заранее, и теперь я должен считать каждый рубль и цент. Питер согласился.