Объясню почти на пальцах: пусть в овощной корзинке картофелин в два раза больше, чем луковиц, следовательно, их отношение равно двум — раньше внимание обращали только на это. Теперь же надо следить ещё и за количеством отдельно картофелин и отдельно луковиц — и чтобы оно тоже давало отношение, равное двум. А ещё в корзинке вперемешку лежат огурцы и помидоры, морковка и свёкла, их отношения и количества тоже заранее посчитаны — и опись прибита гвоздём на стенку, то есть данные внесены в АДАМС. Вот и попробуйте теперь отыскать вторую такую же корзинку на замену.
В случае со штангистами невозможно подобрать соревновательную мочу, даже имея коллекцию чистых проб от конкретного спортсмена. Основная особенность соревновательной мочи у штангистов — наличие низких концентраций природных стероидов из-за применения анаболиков, то есть синтетических стероидов, и высокая плотность из-за сгонки веса. Подобрать такой моче замену среди проанализированных чистых проб в лабораторном хранилище очень сложно, поэтому я пытался убедить руководство, что мочу необходимо подменять заранее, при отборе проб во время соревнований. Тогда в АДАМС сразу попадает стероидный профиль и плотность чистой мочи и не будет нужды в замене, не будет мучений с подбором концентраций, как если бы сначала мы проанализировали незаменённую, грязную мочу и отправили в АДАМС нечеловеческие цифры концентраций и отношений. Но нечеловеческие значения мы не вносили, а брали средние значения мужской популяции.
При работе с тяжелоатлетами встала и ещё одна нерешаемая проблема: какой стероидный профиль считать своим, природным, и кто его видел: они либо сидят на анаболиках и тестостероне, либо проводят post-cycle therapy (PCT) — восстановительную терапию после цикла приёма, и в обоих случаях концентрации и отношения будут искажены. В редких случаях проба штангиста будет выглядеть как вроде бы чистая — но её стероидный профиль не будет репрезентативен, поскольку выработка своих стероидов у такого спортсмена почти нулевая, и без оглядки полагаться на такой профиль нельзя. И куда ни кинь — всюду клин.
Никто, кроме Никиты Камаева, меня не слушал. Тогда мы решили составить таблицу по тяжелоатлетам, членам сборной команды, начиная с 2012 года. Картина получилась страшная: пробы одного штангиста и данные его стероидного профиля в АДАМС выглядели так, будто принадлежали разным, случайным людям, разброс был невероятным. В отличие от лёгкой атлетики с её налаженными анализами крови, тяжёлую атлетику спасало отсутствие экспертов, разбирающихся в стероидном профиле мочи. Стероиды, глюкуронидную фракцию мочи, определяли в виде триметилсилильных производных на одинарных или тройных квадрупольных хромассах, и результаты были и остаются малопонятными для врачей и сторонних специалистов. Только сотрудники антидопинговых лабораторий могли разобраться с концентрациями и отношениями стероидов в том крайне специфическом представлении, которое отправлялось в АДАМС! Поэтому сформировать независимую панель внешних экспертов было невозможно.
Моча и кровь отличаются как небо и земля. В лёгкой атлетике и велосипедном спорте анализировали кровь, используя известные приборы Sysmex японского производства. Результаты анализов крови читались, был наработан большой опыт в интерпретации гематологических данных, поэтому нетрудно было сделать обоснованный вывод о нарушении антидопинговых правил. В тяжёлой атлетике никто не пробовал разобраться со стероидным профилем мочи, не было ни прогресса, ни желания что-нибудь делать, но если бы оно возникло, то тогда бы тяжёлая атлетика прекратила своё существование как олимпийский вид спорта. Повторный прямой — то есть без данных биологического паспорта — анализ проб мочи штангистов с Олимпийских игр 2008 и 2012 годов принёс 62 положительных результата, было отобрано 30 медалей — у 11 женщин и 5 мужчин в Пекине и у 10 женщин и 4 мужчин в Лондоне. Ещё раз стало очевидно, что лондонская лаборатория не была готова к проведению анализов во время Игр.