Брайан Фогель специально прилетел из Лос-Анджелеса для съёмки интервью со мной. Я не люблю давать интервью, мы с интервьюером говорим на разных языках. Но Дон Кетлин попросил меня помочь Брайану. Брайана раньше я не знал и не видел, и по голосу, когда мы говорили с ним по телефону, представлял себе солидного деятеля весом за сто килограммов. Но оказалось, что это невысокий велогонщик, продолжавший фанатично тренироваться в свои 42 года. Он готовился к недельной любительской гонке в Альпах и снимал фильм про свои тренировки. Но это было вступлением, основное действие фильма должно было развернуться в будущем году, когда подготовка к той же гонке пройдёт с применением запрещённых допинговых препаратов. Брайан хотел документально показать, что допинговые препараты реально помогают в подготовке и — самое главное — не определяются при допинговом контроле. Идея его документального фильма возникла в ходе расследования допинговых нарушений величайшего гонщика Ланса Армстронга. Тот признался в многолетнем использовании запрещённых препаратов, хотя за всю карьеру ни одна из сотен его проб не была признана положительной.
Каким будет документальный фильм, никто не знал, проект был в самом начале, он назывался Icarus — не марка венгерского автобуса, а Икар, рвущийся к солнцу. Для эффективного и обоснованного применения допинга, то есть для составления программы приёма препаратов Брайану нужен был свой доктор Феррари или Португалов, и я, подумав, сказал, что попробовать можно, однако полностью полагаться на меня нельзя, впереди целый год, кто знает, что может случиться. Но мне стало интересно, наше интервью получилось нестандартным, даже увлекательным, Брайан к нему тщательно подготовился и набросал вопросы на трёх страницах; после двухчасовой беседы мы хорошо выпили текилы и местного пива.
Потом меня спрашивали, почему я сразу согласился работать с Брайаном, но ответ был простой: со скуки. После напряжённой борьбы с ФСКН, ВАДА, круглосуточной подготовки и работы на Олимпийских играх в Сочи, я стал томиться однообразным продолжением жизни. Мне всё надоело, а впереди была одна и та же нервотрёпка под видом борьбы с допингом. А тут вдруг новые люди и новая затея, глаза у Брайана горели, он очень обрадовался нашему сотрудничеству. Честно сказать, меня потянуло на новую авантюру, поскольку без привычного адреналина в крови и боевого задора я почувствовал себя на обочине жизни.
14.5 Саботаж ВФЛА в попытке замять дело чёгинских ходоков
Скандал с ходоками и дисквалификацией целой группы саранских звёзд приближался как торнадо или shit storm. Список был самый представительный: Валерий Борчин, Ольга Каниськина, Сергей Кирдяпкин, Сергей Бакулев, Владимир Канайкин. И ещё Юлия Зарипова, олимпийская чемпионка Лондона в стипль-чезе, и Татьяна Чернова, сильнейшая российская семиборка. Грозила потеря большого количества золотых медалей и переписывание только что вышедшей двухтомной Энциклопедии российской лёгкой атлетики. Данные биологических паспортов и сопроводительные документы из IAAF два года провалялись во Всероссийской федерации лёгкой атлетики. В итоге всё растащили.
Балахничёв и Мельников старательно тянули время, чтобы защитить Виктора Чёгина и приглушить скандал. IAAF очень долго терпела и ждала — с осени 2012 года! Поначалу федерация принимала отговорки: давайте спокойно проведём чемпионат мира IAAF в Москве, потом: не надо нагнетать допинговые страсти накануне Олимпийских игр в Сочи, это будет расценено как вмешательство политики в спорт. Но дальше тянуть время стало невозможно. Что-то там в IAAF не сработало, несмотря на заносы денег для защиты звёзд из коррумпированных стран. Слухи про это ходили давно, но детали и факты были неизвестны до выхода документального фильма Хайо Зеппельта и расследований Дика Паунда.