Российская спортивная политика всегда была прямолинейной и туповатой, однако она работала. В случае возникновения проблем с допинговым контролем считалось, что главное — максимально затянуть и запутать расследование, переиначить ситуацию и усложнить принятие решения. Одновременно запускали антидопинговую риторику и вслед за ней шумовое крещендо, которое наивно или вынужденно подхватывали некоторые деятели и члены международных федераций.
Мутко, сделав круглые глаза и каменное лицо (чтобы не рассмеяться) вещал: „Допинг — да это же не нами придумано, он с Запада к нам пришёл, это проблема мирового спорта, мы тоже с ним боремся, и положительные пробы случаются в любой стране. Не стоит обвинять и преследовать российских спортсменов, давайте будем вместе бороться с допингом!“
Простодушная зарубежная публика, принимавшая российский словесный мусор за чистую монету, и представить не могла, что можно так непринуждённо врать. Время всегда работало в пользу обманщиков, острота вопроса пропадала, потом вдруг случалось что-нибудь отвлекающее — и напряжённость возникала в другом месте. Самое главное — ни в коем случае нельзя допустить квалифицированного расследования, обсуждения и раскрытия специфических и существенных деталей; наоборот, старались скользить по поверхности и беспорядочно мелькать в бессвязных эпизодах. Это имело успех: ВАДА и бестолковые борцы с допингом постоянно проигрывали. За двадцать лет они так и не смогли выдвинуть ни одного специалиста, понимающего в борьбе с допингом и не боящегося сказать правду.
Последним таким экспертом был профессор Манфред Донике (1934–1995) из Кёльна.
Всероссийская федерация лёгкой атлетики (ВФЛА) и её бессменный, с 1993 года, президент Валентин Васильевич Балахничёв строго следовали этой тактике и стратегии. Странно, но в течение многих лет IAAF рассматривала ВФЛА как тестирующую организацию (RMA — Result Management Authority), имеющую право расследовать допинговые нарушения и выносить по ним решения, то есть дисквалифицировать российских легкоатлетов. Налицо нарушение Кодекса ВАДА, национальная федерация никакой RMA быть не могла, это исключительная прерогатива российского антидопингового агентства, то есть РУСАДА. И когда IAAF выдвинула ВФЛА ультиматум: сколько можно тянуть время, два года прошло, а вы всё не можете принять решение по нарушителям, — то хитрый Балахничев вспомнил, что ВФЛА не является RMA, то есть организацией, имеющей право проводить расследование, и пояснил, что у него нет специалистов по биологическому паспорту. Будто он этого не знал два года назад. В итоге для проведения расследования IAAF попросила ВФЛА передать данные биологических паспортов в РУСАДА.
Никита Камаев, исполнительный директор РУСАДА, был против передачи расследования и злился, но делать было нечего. Он понимал, в какую авантюру его втягивают казначей IAAF Валентин Балахничёв, вездесущая Наталья Желанова и Юрий Нагорных. Естественно, документы в РУСАДА не передали, затягивание расследования продолжалось. Когда РУСАДА официально запросило у ВФЛА всю документацию, то оказалось, что найти и собрать её невозможно, всё растащили и все об этом знали. Тогда РУСАДА попросило IAAF снова предоставить документацию, поскольку Балахничёв и ВФЛА её утратили. IAAF этот саботаж поразил, объём запрашиваемой документации был огромный: каждый биологический паспорт — это свыше сотни страниц, а тут дела на десяток спортсменов, кто этим будет заниматься, тем более что сейчас лето и сотрудников не хватает, они либо на соревнованиях, либо в отпусках.
Затягивание разбирательства было инициировано Натальей Желановой. Она считала, что надо тянуть время до 2015 года, когда в силу вступит новая, уже третья версия Кодекса ВАДА. Хотя по новой версии срок дисквалификации увеличивался с двух до четырёх лет, однако при этом тестирующие организации получили право снижать этот срок, если спортсмен сотрудничал при расследовании или указал на распространителей допинга и прочих виновных лиц. Непонятно, каким образом — или между строк — Желанова вычитала, что дисквалификация может идти полосами, то есть чередоваться: то она есть, то её нет, якобы в некий промежуток времени она могла быть временно снята — и спортсмен мог участвовать в соревнованиях.
Вздор полный, но Желанова смогла убедить многих трезвых людей. Как всегда, меня не слушали, хотя я годами твердил, что однажды с помощью биологического паспорта будет доказано, что российские спортсмены систематически и целенаправленно нарушали антидопинговые правила при подготовке к главным стартам.