После моего майского интервью 2016 года была создана новая комиссия, на сей раз под руководством независимой персоны — профессора Ричарда Макларена из Канады. За два месяца работы она подготовила первый доклад, представленный в Торонто 18 июля 2016 года. Комиссия подтвердила, что мои данные соответствуют действительности. Во втором докладе, от 9 декабря 2016 года, были обобщены шокирующие данные о системном применении допинга в России на государственном уровне в самых разных видах спорта. Это был финиш, предел, дальше которого идти по пути обмана и фальсификаций некуда; созданный в России механизм сокрытия положительных результатов анализов, глубина обмана и торжество лжи не поддаются осмыслению по сей день. Как такое получилось, нам ещё предстоит осознать, и в этой книге я проведу вас, как Вергилий бедного Данте в «Божественной комедии», по всем кругам допингового ада и рая, которые лично мне были хорошо известны.
Допинговый контроль в СССР
4.1 Начало работы в лаборатории
Летом 1985 года пришло время решать, что делать дальше. Помню, я сидел дома, смотрел по телевизору футбол Дания — СССР (датчане нам три гола тогда забили) и читал газету «Советский спорт». На последней странице внизу, где печатались в квадратных рамках всякие объявления, было написано, что открыт конкурс на замещение вакантной должности младшего научного сотрудника в лабораторию антидопингового контроля ВНИИФК — Всесоюзного научно-исследовательского института физической культуры. Соискатели должны были жить в Москве и иметь опыт работы в аналитической или физической химии.
Я позвонил в лабораторию по телефону 261-80-12, послышались долгие гудки. Но вот Виктор Павлович Уралец, заведующий сектором хроматографических исследований, взял трубку и важным голосом спросил, кто и по какому вопросу звонит. Я представился и сослался на объявление о конкурсе в газете. Уралец поинтересовался, чего я хочу. Я прямо ответил, что хочу тему диссертации и научного руководителя. Когда в ответ на вопрос, какой институт я окончил и когда, Уралец услышал про химический факультет МГУ и кафедру химической кинетики, то сразу стал спрашивать про сотрудников нашей и соседних кафедр, которые, оказывается, были его однокурсниками! Да я с ними каждый день вижусь. Голос Виктора Павловича сразу потеплел, и он велел мне прийти на собеседование на следующей неделе.
Лаборатория антидопингового контроля располагалась на третьем этаже нового здания ВНИИФК, хотя всё здание целиком было построено в 1978 году именно под лабораторию допингового контроля по программе подготовки к Олимпийским играм в Москве в 1980 году. После Игр произошла череда уплотнений, и у лаборатории остался только третий этаж и складские помещения в подвале. Виктор Уралец встретил меня внизу на охране, провёл на этаж и показал приборы и оборудование. По тем временам это был космос, ни у кого такого оборудования не было, даже в МГУ! Это были хроматографы и масс-спектрометры производства американской фирмы Hewlett-Packard, управляемые компьютерами. Из-за ввода советских войск в Афганистан Конгресс США ввёл эмбарго на поставку в СССР современных приборов, и только для лаборатории допингового контроля было сделано исключение. Чтобы получить разрешение на закупку приборов, принц Александр де Мерод, председатель медицинской комиссии МОК, писал письма в американские Сенат и Конгресс.
Виталий Александрович Семёнов, член медицинской комиссии МОК и заведующий лабораторией, немного меня поспрашивал, что я делаю да где живу, и затем сказал, чтобы я подавал документы на конкурс: работы очень много, надо скорее приступать. Уралец дал мне две книжки по хроматографии на английском языке, чтобы я начал готовиться к новой работе, не теряя времени.
Успешно пройти собеседование ещё не значит согласиться. Я пока не был свободен: окончившие университет должны были три года отработать по распределению, и мой срок истекал осенью. Но я подал документы на конкурс — и на свою работу на химическом факультете МГУ стал смотреть как-то отстранённо. По конкурсу я прошёл, в лаборатории ВНИИФК меня ждали, даже домой звонили и просили поскорее выйти на работу, будто была невероятная срочность или не хватало людей. И как только я уволился с химического факультета, так в тот же день вечером, после последнего рабочего дня, приехал и написал заявление о приёме на работу во ВНИИФК. Виталий Семёнов его подписал и велел немедленно идти за подписью к директору ВНИИФК, а потом сразу в отдел кадров — оформляться, меня там ждут, он им уже звонил.