И снова у меня другое имя, другой город и другая охрана.
17.5 Криминалистическая экспертиза профессора Кристофа Шампода. — Царапины на внутренней стороне крышек от проб Б. — Соль в моче. — Анализ ДНК
Мотивировочная часть решения арбитражного суда по Легкову и Зубкову была опубликована 23 апреля. Почти трёхмесячная задержка объяснялась тем, что CAS постановил вынести отдельное решение по каждому спортсмену, и первыми пошли самые проблемные и волнующие — Александр Легков и Александр Зубков. Я целый день читал решение по Легкову на 154 страницах, пытаясь найти, где это я путался в показаниях и от каких таких своих слов я отказался, но ничего подобного не нашёл. Это только в российском интернете я оказался лжец и фантазёр и якобы признался, что не помню состав коктейля для спортсменов. И что коктейль я не готовил, никому его не раздавал, и как его пили — тоже не видел. Но это не моя работа, я директор олимпийской лаборатории. Хотя о моей работе в лаборатории Кудрявцев и Чижов (им ФСБ заготовила одинаковые бумажки с текстом выступления) рассказали, будто в лаборатории я почти не появлялся, всё время был пьяным, а Кудрявцев на меня ещё и наркотики навесил. Как же я в таком случае каждый день ездил на машине: пообедать или в Сочи, в Адлер, в аэропорт и по магазинам? Это как раз Чижов из-за бессонных ночей в конце Игр выглядел ужасно и лечился водкой, из-за чего я боялся сажать его за руль — его сразу бы остановили и лишили прав. Так что приходилось ездить самому.
И главное: за что я платил по 300 тысяч рублей в месяц людям без образования и не принимавшим участия в проведении анализов? За ночные подмены проб. По 10 тысяч долларов каждому, причём сверху они получали ещё и суточные, и оплату проживания и проезда.
Но вернёмся к Александру Легкову. Поскольку апелляция в CAS была подана от Легкова и остальных, то в дальнейшем он будет собирательным именем. Его адвокаты пошли по стандартному пути западной юриспруденции — и преуспели в этом. Мои адвокаты тоже успешно использовали этот подход, он действительно работает там, где есть много специфических данных и неизвестно как связанных между собой событий. По-английски описание этого подхода укладывается в две фразы: to blurry line, то есть размыть линию или границу, словом, смазать картину, и to distill to the simplest point, разорвать связь событий и разложить всё и вся на простые составляющие и мелкие детали. Скажем, взять дверной замок, разобрать его на мелкие детали, всё перетрясти и спросить, указывая на кучку металла, — как вот этим можно было запереть заложника в квартире? Поэтому каждое исследование, подтверждавшее правоту выводов Макларена и мою информацию, было подвергнуто сомнению, порою натужному, но тем не менее адвокаты Легкова ни одного положения не оставили без опровержения, всё размыли и раздёргали. Каждый случай рассматривали отдельно, без связи с сочинской аферой. Пропали Нагорных и Родионова, Евгений Блохин и фээсбэшники. Забыли про ворсинки ткани под крышкой флакона — при открывании моча попадала на внутреннюю поверхность пластикового колпачка, её протирали тканью. Оставшиеся три доказательства, подтверждавшие замену мочи во флаконе Б — наличие разнообразных царапин на внутренней стороне пластиковой крышки, запредельно высокая концентрация соли и следы чужой ДНК в моче — были подвергнуты критике экспертами, приглашёнными адвокатами Легкова.
Криминалистическую экспертизу флаконов проводил профессор Кристоф Шампод, специалист в области судебной экспертизы и криминалистики. Он работал на факультете права, уголовного правосудия и общественного администрирования Университета Лозанны. Ему поставили два вопроса. Первый: как можно подтвердить, что данная проба была вскрыта с помощью металлических инструментов и закрыта снова? То есть как подтвердить, что пробу подменили? Второй вопрос: как можно подтвердить, что пробу не открывали, что она была закрыта в соответствии с правилами и инструкциями — и её не вскрывали и не подменяли? Требовалось надёжно отделить заменённые (открытые) пробы от нетронутых.
Это оказалось очень непросто.
Для начала группа профессора Шампода взяла двадцать новых флаконов «берегкит» (пустых, без мочи) и потренировалась на них, используя металлические инструменты для открывания двадцати разных типов. Было показано, что если флакон закрыт до упора, на все пятнадцать щелчков (полный оборот крышки — 12 щелчков), то открыть его очень трудно, остаются многочисленные царапины Т-типа (по первой букве от слова tampering, «манипуляция»). Чем на меньшее число щелчков была завинчена крышка флакона (особенно на десять и меньше, до шести), тем проще становилось её открыть и тем меньше оставалось царапин Т-типа. Более того, с опытом и тренировкой приходила квалификация, и тогда царапин могло вовсе не быть!