Наше судно затихло и остановилось, вода перестала бурлить. Чужое горячее солнце, бездонное синее небо, ни волн, ни ветерка, но вот мы с Алексеем Смирновым из ЦК ВЛКСМ торжественно и под барабанный бой спустили на воду венки с лентами, они качаются на воде, а мы стоим в строю и смотрим на них, затаив дыхание, и слёзы застят глаза… Объявили минуту молчания, просто космическая тишина, все замерли, постояли, сыграли гимн СССР — и мы разошлись.
Это было что-то невероятное, хотелось совершить какой-то подвиг самому…
5.12 Спасение матроса. — Раздача Библии. — Работа в секретной лаборатории на борту лайнера
Сгрузили яхты в Пусане и прибыли в Сеул, точнее, в портовый пригород Инчон, где «Михаил Шолохов» встал на целый месяц. Когда в кофе-баре мы установили на столе в один ряд хроматограф, масс-спектрометр и компьютер, то удивились, что их цвет полностью совпал с цветом кофе-машины, стоявшей рядом; они выглядели как единый комплекс. Корейские пограничники и таможенники проверили на судне все помещения, заглянули на минуту в наш бар, ничего не заметили, поставили каждому в паспорте штамп и ушли. Всё, можно начинать работу. Прибор заработал, я проверил все газовые линии и соединения, не течёт ли гелий, ведь если гелий из баллона вылетит в атмосферу, то нашей подпольной лаборатории наступит конец — где во всей Южной Корее достать баллон с гелием и с метрической советской резьбой?!
В соседних комнатах или каютах оказался небольшой медицинский центр, там работали замечательные ребята, врачи из Владивостока: стоматологи, травматологи и кардиологи. Тогда в Пусане при разгрузке яхт и лодок случилось несчастье: аппарель, тяжёлая металлическая платформа, по которой погрузчики с улицы заезжали в трюм, прижала моряка и раздавила ему таз и ноги. Это случилось внутри трюма, и никто об этом не знал, пока судовой врач не попросил помощи у наших врачей. Те, увидев тяжелейшее состояние пострадавшего, уже перед клинической смертью, пришли в ужас и сказали, что нужна срочная госпитализация, иначе он умрёт. Но как это сделать? И судовой врач, и матрос — люди совершенно бесправные, хотя такой конец был предусмотрен: на судне имелась холодильная камера для трупов. В то время матросы считались расходным материалом, они даже на берег не могли сойти со своим паспортом моряка.
Но свежий ветер перестройки уже успел продуть мозги. Наши доблестные врачи, Коля Зубков из Владика и Марина Ермакова из Москвы, выпив для храбрости нашего спирта, не стали молчать и рассказали об этом несчастье артистам, жившим на судне. С нами были Хазанов, Винокур, Грачевский, Укупник, Пак с гитарой и другие. Кто-то не выдержал, возмутился, и новость по цепочке дошла до деятелей партийно-хозяйственной номенклатуры из Приморского и Хабаровского краёв, с нами была Светлана Юрьевна Орлова. Артисты сказали, мол, как мы можем перед вами выступать, когда за перегородкой человек мучительно умирает. Мы не хотим трупов в морозилке. И наша охрана из КГБ их поддержала, хорошие были ребята, ими руководил Эмерик Меркурьевич Шевелёв. Так что не успели мы причалить в Инчоне, как приехала корейская скорая помощь и увезла матроса. Он целый месяц пролежал в больнице — и перед отплытием back to the USSR вернулся здоровым.
Как только нас впервые выпустили в город, мы сразу попали в окружение возбуждённых девчат лет двадцати, студенток Сеульского университета, изучавших русский язык и литературу. Удивительно, но они изучали русский язык, не имея возможности приехать в СССР, без шанса даже встретить живого человека оттуда, носителя языка. Но случилось чудо, Олимпийские игры, и мы приехали! Если студентка вдруг понимала мою фразу целиком, то она была готова упасть в обморок от счастья, но подруги в неё вцеплялись и тормошили, чтобы она по буквам и по словам разъяснила, что я сказал. Потом появились проповедники, мне дали два экземпляра Библии на русском языке, и я потихоньку пронёс их на борт. Наша охрана на входе всех проверяла, нельзя было проносить спиртное, однако насчёт Библий сообразили только через неделю и объявили, что за время пребывания можно принести только одну книгу для себя. Однако мы с Юрой Долотиным за неделю уже успели натаскать штук двадцать экземпляров Библии и половину раздали той же охране.
На борту работал безалкогольный бар — и была культурная программа. В баре деньги не принимали, всем выдали какие-то талоны, и мы на них покупали вкусный напиток из дальневосточного лимонника, точнее, нам его наливали в пластиковую бутылку «на вынос», а мы у себя в каюте смешивали его с медицинским спиртом. Получался прекрасный коктейль. И не забуду кино: нам показали новые фильмы «Холодное лето пятьдесят третьего» и «Маленькую Веру» — просто потрясающие картины, а ещё была двухсерийная «Асса», мы удивлялись и переглядывались, что́ это ещё за тягомотина, но высидели до конца.