Вообще, Валентин Сыч был единственным патриотом на моей памяти.
Семёнова моё общение с Сычом просто бесило. Но я прямо сказал, что не хочу и не буду конфликтовать с Сычом на ровном месте, он директор нашего института, и раз в месяц переводить его переговоры — это для меня не проблема; если вам это не нравится, то идите и разбирайтесь с ним сами. Виталий никуда идти не собирался, он всегда выбирал выжидательную тактику. Более того, когда Сыч объявил всему институту, что будет месячная задержка зарплаты, связанная с финансовыми проблемами баскетбольной сборной, то есть все институтские средства пойдут на нужды российской команды, то Виталий тоже промолчал. Помню, всех нас — весь ЦНИИ спорта — собрали в актовом зале на четвёртом этаже, и Сыч сказал, что если у кого есть крайняя нужда в деньгах, то он поможет в индивидуальном порядке, обращайтесь прямо сейчас. Затем при всех пообещал, что получит свою зарплату самым последним, после полного расчёта со всеми сотрудниками института. Своё слово Сыч всегда держал.
6.12 Продажи метандростенолона. — Эксперименты с эритропоэтином
Рубль обесценивался, инфляция давно и прочно вошла в нашу жизнь. У меня семья, двое детей, жена сидела с ними дома и не работала, я должен был всех кормить и обеспечивать. Пока был Уралец, мы использовали хромассы только для анализов проб мочи, никаких побочных анализов и подработок он не разрешал. Но после его отъезда мы удачно подрядились делать экспертные анализы природных продуктов, на которые был большой спрос; сначала в работу пошли струи кабарги и бобра, ими провоняла вся наша одежда, потом мы создали совершенно новую методику анализа медвежьей желчи, разделили и идентифицировали желчные кислоты. Наши доходы утроились, и финансовые проблемы на время разрешились.
Кто бы мог подумать, что мне придётся заняться продажей анаболических стероидов! Как-то раз меня попросили принять иностранца, интересующегося анализом стероидов. С первого взгляда и с первой фразы я определил, что анализами стероидов он не занимается, он их употребляет — его мышцы на руках и под футболкой были просто выдающимися. Это был американец, его звали Джим, и он по секрету сказал, что его друг, спортсмен, травмирован и для его восстановления требуются стероиды. Но друг работает в очень престижной фирме и не хотел бы светиться в стероидных делах. Можно ли ему помочь? Тогда я просто спросил, может быть, это тебе самому нужны стероиды? Он сказал, что да, нужны, у него в кармане есть 200 долларов и он готов купить двадцать пачек русской дианы — так он называл метандростенолон, выпускавшийся в подмосковной Купавне. Я не знал, что сказать, но у любителей анаболических стероидов есть что-то общее, что их притягивает и делает друзьями буквально после пары фраз, — и я согласился. После этого прошли несколько поставок: американцы брали у нас по 100 пачек за 800 долларов, нам же они обходились в 200 долларов. Это были охранники американского посольства в Москве, они приезжали к нам на каком-то доисторическом грязно-белом «хаммере», но через год команда сменилась и бизнес прекратился.
Приближались Игры в Барселоне, мы тщательно проверяли все допинговые средства, применявшиеся на заключительном этапе подготовки. Попутно я достал несколько ампул эритропоэтина, чтобы проверить на моей сестре Марине, как он работает. Марина родила дочку, сделала операцию на ахилловом сухожилии и постепенно восстанавливалась. Осенью она должна была ехать на просмотр в Кобе, в Японию, она планировала выступать за спортивный клуб Noritz. Чтобы получить трёхлетний контракт, ей надо было осенью, через 10 месяцев после операции и родов, пробежать 10 км по шоссе за 33 минуты. Тогда был бум марафонских эстафет, называемых экиден, и многие солидные компании, к которым относился Noritz, имели группу сильных бегуний, как своих, местных, так и привозных.
Noritz очень хотел заполучить Марину в свою команду. Ещё в 1985 году она стала третьей на чемпионате СССР, отобралась в сборную по лёгкой атлетике — и осенью выиграла Всемирную универсиаду в городе Кобе, в Японии, пробежав по жаре и духоте 10 000 метров за 32:58.45. Это был первый в истории IAAF официальный международный старт, на котором проводился бег на 10 000 метров. Поэтому руководство клуба Noritz из города Кобе сразу же пригласило Марину к себе, но в советское время член сборной команды по лёгкой атлетике не мог выступать за зарубежный клуб. И они ждали её целых шесть лет! В 1988 году Марина была шестой на чемпионате СССР в беге на 3000 метров с результатом 8:45.19, на Игры в Сеул не попала, вышла замуж, родила и снова начала тренироваться. Но нога болела и не давала быстро бегать в шиповках по стадиону. В итоге решили сделать операцию на ахилловом сухожилии.